Чёрному, с любовью

Слегка присев, он скрылся в тени у стены, затем немедленно последовал вдоль поверхности из цементных блоков в сторону звуков сердца и тех вздохов. Он завернул за первый угол и сошёл с покрытия вертолётной площадки.

Его туфли опустились на гравий.

Он вновь полностью остановился.

Теперь он её видел.

Она лежала на земле у стены, растянувшись на спине. Её кожа выглядела бледной, и ох, сколько же её было. Темные волосы обрамляли её лицо, разметавшись вокруг плеч и головы.

Она была совершенно обнажённой.

Он моргнул.

Уставившись на неё, он не поверил своим глазам.

Затем он во второй раз посмотрел на её лицо, на эти высокие скулы, полные губы, длинные тёмные ресницы, почти чёрные волосы… и та боль и голод в нём накатили до боли мощно… так мощно, что у него закружилась голова. В те доли секунды это желание ревело в его сознании громче сирены воздушной тревоги, которая отключилась несколько секунд назад.

Это была Мириам.

Он понятия не имел, как или почему это она.

Это не имело значения.

Это была она.

Он сделал ещё один шаг по направлению к ней.

Как и ранее той ночью, когда она кричала его имя, когда она бежала за ним в темноту, как будто не понимая, что ему пришлось сдерживаться, чтобы не осушить её на месте… сам факт её присутствия перед ним на мгновение парализовал Наоко.

Воспоминания вновь попытались нахлынуть, сбивая его с толку.

С теми воспоминаниями шла боль — другая боль, не боль голода.

Он смотрел на неё и осознал, что задыхается без воздуха, борется с той болью в груди, как тогда в клетке с Дорианом… как это так часто случалось с Дорианом после. В своём сознании он слышал, как она смеётся, видел, как она запрокидывает голову, и её глаза отражают солнечный свет. Он видел, как она сидит напротив него в их любимом ресторанчике в Джапан-тауне, куда они бессчётное количество раз ходили на ланч.

Они на протяжении многих лет почти каждый день вместе ходили на ланч — иногда с Энджел, иногда нет. Это продолжалось почти всё то время, что он работал в Северном участке, а она держала офис на противоположной стороне улицы.

На глаза навернулись слезы, шокировав его, затем сбив с толку.

Он уставился на неё, и эта боль сокрушала его грудь.

Когда он вновь смог видеть, её глаза открылись.

Те гигантские глаза орехового цвета уставились на него, и там было больше зелёного и золотого цвета, чем он помнил.

Блэк каким-то образом изменил даже её глаза.

— Ник, — её голос звучал низко, испуганно, почти хрипло.

Она прочистила горло, посмотрев вокруг, где она лежала. Теперь она приподняла верхнюю часть туловища, опираясь на ладони и глядя на часть крыши, усыпанную гравием. Он видел, как её взгляд фокусируется на вертолёте позади него.

Он видел, как она сообразила, где находится — где они находятся. Он видел, как она перевела взгляд обратно на него, бегло оценивая его лицо. Он видел, как включается её ум, её чёртов ум, который всегда его возбуждал и иногда даже пугал.

— Ник, как ты меня сюда вытащил?

Он лишь стоял там, глядя на неё.

Он видел, как она всматривается в его лицо. Он видел, как она замечает что-то в его взгляде. Прежде чем он сам это осознал, её глаза наполнились слезами.

— Ник, — в этот раз её голос прозвучал тихо, сломлено. — Ник…

Он смотрел, как она пытается найти ещё слова, придумать, что ему сказать.

Но говорить было нечего.

Она бросила его там. Она, Блэк и остальные отдали его Брику.

Теперь он принадлежал Брику.

Похоже, это она тоже увидела на его лице.

— Ник, возвращайся домой, — мягко сказала она, вытирая лицо, но не отводя от него взгляда. — Ник, возвращайся домой. Оставайся с нами. Не делай это с Бриком. Не проходи через всё это с Бриком… с блядским Дорианом. Сделай это с нами. Позволь нам помочь тебе.

Он издал невесёлый смешок.

Ничего не мог с собой поделать.

Её слова также наконец-то выдернули его из этого парализованного сломленного места, куда отправился его разум — где Мири, может быть, всё ещё любила его. Где у него была семья, друзья, и было важно, что он делает. Он вспомнил слова Дориана в своих ушах, его бледные руки, обхватывающие его, и задрожал.

Он постарался вернуть то чувство, ту…

Пустоту.

— Ник, — она покачала головой, прочистив горло. — Ник, даже Брик говорит, что ты изменишься. Ты почувствуешь себя иначе. Ты вернёшься. По крайней мере, вернётся больше тебя.

Она смотрела ему в глаза, и он невольно видел там эмоции. Он невольно видел там блядскую надежду.

Однако он знал, на что она надеялась. Он знал, насколько это полный, блядь, бред. Более того, он знал, что дело, наверное, даже не в нём.

— Тебе нет нужды винить себя, Мириам, — сообщил он ей.

Он шагнул в её сторону, и что-то в этом скользящем движении напомнило ему, включило другую часть его разума. Переключило его обратно в режим охоты. Выдернуло из прошлого в настоящее, в настоящую версию него самого. Ощущение наполнило его рот, уши, глаза. Звук её крови, пульсирующей в нём, следующей за каждым сокращением её сердца, каждым расширением и сжатием её лёгких.

Он остро осознавал её наготу.