Чёрному, с любовью

Он видел образы, вещи, которыми Мири поделилась с ним через кровь, а также свои собственные воспоминания, пришедшие с того Рождества, из месяцев до и после. Он помнил ожоги от верёвок на её запястьях, синяки, которые она пыталась скрыть, натягивая костюм для боевых искусств на голые руки и шею, чтобы скрыть это из виду.

Он помнил, как она плакала.

Он помнил, как ходил к ней домой каждый вечер.

Она пила вместе с ним и в какой-то момент вечера напивалась настолько, чтобы плакать. Он никогда не спрашивал, но часто задавался вопросом, помнила ли она, как плакала с ним, или же алкоголь был отчасти для того, чтобы потом ничего не вспомнить.

Как минимум, алкоголь означал, что ей не придётся ничего объяснять.

Посмотрев на мужчину-видящего, Наоко ощутил прилив жара в груди, который застал его врасплох и затруднил дыхание. Он вспомнил Мири после той первой поездки в Таиланд с Блэком. Он помнил, как он, чёрт подери, ненавидел Блэка за то, что он видел в глазах Мири, какие изменения в ней он замечал.

Но то был не Блэк, не в тот раз… не полностью.

Не Блэк сделал это с ней.

Не Блэк оставил Мири сломленной и напуганной.

Это сделал вот этот мудак.

Этот мудак сделал это с ней.

Наведя оружие в лицо видящему, Наоко смотрел в эти фиалковые глаза и подавлял мощный, ожесточённый импульс нажать на курок.

— Сделай это, — процедил видящий. — Сделай это. Ты, блядский вампир… думаешь, меня это волнует?

Подбородок Наоко превратился в гранит.

Однако он не нажал на курок.

Вместо этого он опустил оружие.

— Нет, — холодно сказал он, посмотрев на видящего. — У меня есть идея получше.

Он перевернул оружие в руках. Не дав видящему времени отреагировать, он врезал прикладом винтовки по виску мужчины — сильнее, чем в первый раз. Он почувствовал и услышал приятный хруст металла по кости, буквально увидел мысленным взглядом лёгкие трещинки, которые образовались на черепе мужчины-видящего под тонкой кожей.

Затем, когда жар в его груди и горле стих, он забеспокоился, что ударил слишком сильно.

Он забеспокоился, что убил его.

Подняв оружие после удара и отведя в сторону теперь уже окровавленный приклад, Наоко помедлил, нахмурился и посмотрел на обмякшее тело видящего.

Через несколько секунд он расслабился.

Видящий дышал.

Наоко услышал это ещё до того, как заметил вздымавшуюся и опускающуюся грудь.

Повесив винтовку за плечо на ремне, он присел, осторожно опустил рот и вонзил клыки в шею видящего.

Они проехали несколько этажей, пока он вводил яд в кровоток мужчины, помедлив лишь для того, чтобы выпить несколько глотков крови между инъекциями. Он не брал слишком много. Не хотел рисковать, так как мог убить его кровопотерей или же слишком глубоким погружением в бессознательное состояние после такого крепкого удара по голове. Чрезмерное кормление представляло собой реальный риск, учитывая, что этот мудак — видящий, и его кровь на вкус была просто охеренной, кем бы он ни был.

Хотя он не был таким вкусным, как Мири.

Он был далеко не таким вкусным, как Мири.

Одно лишь воспоминание опять заставило его затвердеть. А ещё это заставило его сознательно прекратить кормёжку от видящего.

Для этого ещё будет время.

Пока что он хотел от него лишь покорности.

Дав ему ещё одну хорошую, солидную дозу яда, Наоко заставил себя остановиться, вытер рот тыльной стороной ладони и поднялся на ноги.

Мужчина-видящий не шевелился.

И всё же Наоко всю поездку до гаража держал винтовку в руках, упирая приклад в здоровый бок и всматриваясь в лицо видящего.

Мири предупреждала его об этом типе.

Она говорила, насколько он умён.

Она также говорила ему, что он не такой, как другие видящие.

Наоко улавливал проблески её страха перед ним, даже ранее той ночью, когда он кормился от неё. Он чувствовал это оба раза, когда он кормился от неё на пожарной лестнице и на крыше.

Мири всё ещё боялась этого видящего.

Даже сейчас — после всего этого времени — он внушал ей страх.

Уставившись на это неестественно красивое лицо, закрытые глаза, скрывавшие фиалковые радужки, Наоко решил, что она больше никогда не будет его бояться.

Он превратит Солоника в то, чего Мири никогда, никогда не придётся бояться.

Глава 30 Переговоры

Я смотрела, как Блэк расхаживает по террасе туда-сюда, образуя тёмную фигуру на фоне синего утреннего неба за стеклянной стеной балкона. Его золотые глаза смотрели откровенно смертоносно.

Я сидела в одном из плетёных кресел на тёмно-синей подушке. На стеклянном столике передо мной стоял горячий кофейный напиток мокко.

При других обстоятельствах место было бы очень приятным.

На деле же я осознала, что настороженно смотрю на Блэка и гадаю, не стоит ли мне попытаться как-то его успокоить.

Я знала, что таким образом он справлялся со всем, что случилось за последние двадцать четыре часа. Я также знала, что моя сосредоточенность на нём — это тоже своеобразная тактика избегания. Как бы ненавистно мне ни было видеть его в таком состоянии, мне проще думать о том, как помочь ему, чем вспоминать прошлую ночь.