Чёрные ангелы в белых одеждах

— При Хрущеве-то не расстреливают, он даже антипартийную группу с Маленковым, Кагановичем и примкнувшим к ним Шепиловым не расстрелял и не посадил… Благодаря Хрущеву и твоих родителей, как и тысячи других, реабилитировали.

— Не верю я им, — упрямо мотнул головой Вадим. — Никому не верю. Хрущев разоблачил культ Сталина, а себе создал почти такой же… Вот увидишь, к юбилею повесит себе четвертую Звезду Героя.

— Да ну ее к черту, политику! — сказала Рая. — Мой шеф на каждом собрании поет дифирамбы Хрущеву, а когда один — так несет его на чем свет стоит! Мудаком обзывает.

— И тебя не опасается?

— Я никого не предаю, Вадим, — посмотрела ему в глаза Рая, — И попусту не треплю языком, иначе здесь не работала бы…

— Наверное, не только поэтому… — заметил Вадим и прикусил язык: какое он имеет право в чем-то упрекать Раю? Когда он вошел в ее жизнь, она еще была любовницей Петухова, да и кто не знает, что почти все начальники живут со своими секретаршами! Об этом даже юмористы говорят с эстрады. Он, Вадим, ни разу не сказал ей, что любит. Ему хорошо с Раей, по-видимому, и ей с ним, ну чего более? Кстати, его совсем не задевало, что она живет с этим толстым бритым боровом в сталинском френче с накладными карманами. Рая рассказала, что после той памятной ночи, когда он их застукал в своем кабинете, Петухов с неделю ходил на работу с забинтованной рукой, а перед ней он извинился на следующее утро. И духи подарил. И прибавила, что, в отличии от Вадима, шеф ее искренне любит и, естественно, ревнует к молодым парням…

— Парням?

— У меня сейчас только ты.

— А он? — кивнул Вадим на письменный стол с телефонами.

— Он не считается. И потом, мы с ним редко. Семья, возраст…

— Да нет, он еще ничего, — равнодушно произнес Вадим.

— Когда встретимся? — провожая его к двери, спросила Рая и голос ее дрогнул.

— Я тебе позвоню, — пообещал Вадим..

— На той неделе я возьму отгул, может, съездим… на озеро? — она поцеловала его в губы, легонько подтолкнула к двери и шутливо прибавила: — Смотри, не влюбись в свою глазастую золотоволосую дылду… А то я ей глаза выцарапаю, так и знай!

«Не влюбись… — крутя баранку „Победы“ по ночной улице Ленина, улыбался Вадим, — Может, я уже влюбился?..». Вроде он подумал и в шутку, а сердце защемило: захотелось вот прямо сейчас приехать к ней в маленькую комнатку, разбудить, заглянуть в огромные глаза-колодцы, пропустить сквозь пальцы ее теплые золотые волосы… Как она похожа на ту небесную Аэлиту! Особенно, когда улыбается… Если уж он когда-то соприкоснулся с неземным чудом, то почему бы не допустить, что та самая Аэлита перевоплотилась в эту долговязую девчонку?..

Он резко затормозил, дорогу перебежала черная кошка, Вадим никогда не обращал внимания на кошек, точнее, не брал в голову, что каждая кошка, перебежавшая дорогу, — предвестник неприятности для шофера, может, поэтому они так безжалостно и давят их? Но на этот раз даже газ немного сбросил, хотя центральная улица города в этот ночной час была пустынной.

10. Путь к тебе

— Куда мы едем? — спросила Лина. Она сидела рядом с Вадимом и смотрела на неширокую заасфальтированную дорогу, петляющую меж покатых зеленых холмов. Каждая встречная машина несла на переднем стекле по маленькому солнцу. Лето было в самом разгаре, из-за густо-зеленых деревьев не было видно озер, которых много в этом краю, да и придорожные деревеньки прятались в буйной зелени. Красиво наплывали с голубого неба на шоссе низкие кучные облака, насквозь пронизанные солнцем. Иногда ударялись в стекло жуки и бабочки, птицы низко проносились над самым капотом и тогда у девочки замирало сердце, казалось, сейчас разобьется. Но ласточки — это они чаще всего резали воздух перед машиной — весело взмывали вверх перед самым носом «Победы».

Лина спросила просто так, ей было все равно, куда едет Вадим. Он неожиданно заехал за ней — у Лины был выходной — и пригласил покататься. Сразу за Мартьяновым он сбавил скорость, хотел свернуть налево на едва заметный травянистый проселок со следами автомобильных шин, но вдруг раздумал и снова рванул машину вперед. Она скосила большущие синие глаза на него, но промолчала: откуда было ей знать, что эта дорога вела к лесному озеру, где под огромной березой на зеленом мху Вадим предавался любви с Раей из райпотребсоюза. Не хотелось ему туда со своей Аэлитой…