Чёрные Гавайи

— Ты сама засунула доски в самую даль, — пожаловался он, глядя на неё и хмуро поджимая губы. Его абсурдно молодое лицо, принадлежавшее сорока-с-лишним-летнему мужчине, опять заставило Энджел на мгновение подвиснуть. — Ты не могла предупредить меня, что перед этими чёртовыми досками ты поставила несколько дюжин открытых и хлипких коробок, битком набитых хрупкими безделушками? — продолжал он своим лучшим жалующимся тоном, жестикулируя в такой манере, от которой создавалось впечатление, что он набрался этого от Джема. — Зачем ты вообще хранишь всю эту фигню? Ты скоро будешь как твоя тётя Летиция в Новом Орлеане. Когда ты умрёшь, нам придётся откапывать тебя, следуя на запах кошачьей мочи и раков…

Энджел фыркнула.

— Эй. Тебе нравилась моя тётя Летиция.

— И что? К чему это ты?

— …И кто бы говорил, — сказала она, игнорируя его последние слова. — Я помню твой офис в участке. Не говоря уж про твою квартиру. И где всё это дерьмо, кстати? Ты арендовал склад? Или просто капитулировал и спалил всё это к херам?

Ник, похоже, собирался ей ответить.

Но не сделал этого, посмотрев на Джема, когда видящий щёлкнул пальцами.

— Поспорите в машине, дети, — сказал Джем всё ещё забавляющимся, но деловитым тоном. — Там ещё одна доска, na? Ты же поднялся за двумя досками, брат?

— Ага.

В одном лишь этом слове тон Ника резко изменился, заставив Энджел удивлённо моргнуть.

Его голос сделался более низким, мягким, всё притворное возмущение исчезло.

— Мне надо вернуться за второй, — добавил Ник таким же тоном. — Тут нет места, чтобы нести сразу две. Но я вытащил её из-за коробок, так что много времени это не займёт. Секундочку. Сейчас вернусь.

— …Вижу, с ним ты можешь быть вежливым, — фыркнула Энджел. — До абсурда вежливым. Почему это, интересно? — она вскинула бровь, глядя на красивого до неприличия видящего. — Ты его приструнил, Джем? Как, вот что мне интересно? И сколько мне надо заплатить тебе, чтобы выведать этот секрет?

И вновь Ник бросил на неё взгляд.

В этот раз ей не показалось, что он сверлит её сердитым взглядом в рамках их обычной перепалки.

У неё сложилось явное впечатление, что она его смутила.

Более того, она сильно подозревала, что он бы уже рутинно покраснел, не будь он вампиром… то есть, румянцем бы залились уши, шея, щёки, всё остальное… и почему она всё время забывает, кем он стал?

Джем бросил на неё взгляд искоса, и его губы дёрнулись.

— Не ты одна, сестра, — пробормотал он.

Энджел задумалась над этим.

Помня о супер-остром вампирском слухе Ника, который был даже лучше, чем у Джема-видящего, она произнесла следующие слова одними губами.

«Мири? — спросила она у Джема. — Док?»

— Я имел в виду себя, — пробормотал Джем ещё тише. — Но да. Она тоже.

— Она тоже что? — переспросил Ник теперь уже раздражённым тоном.

Ещё одна доска появилась из дыры в потолке. Слегка улыбнувшись сначала Энджел, затем Нику, Джем закатил глаза и подошёл ближе к проёму.

— Ты параноик, брат, — пожурил он его. — Я что, ничего не могу сказать твоим друзьям так, чтобы ты не решил, что я думаю или говорю нечто ужасное про тебя?

— Нет, — ворчливо ответил Ник.

Энджел рассмеялась.

Она знала, что Ник говорил это в шутку, и она должна была рассмеяться, но её веселье по-прежнему было вызвано не столько его словами, сколько тем, насколько другим он становился с Джемом — он был гораздо тише и почти смущался из-за того, что кто-то видит, как он разговаривает или взаимодействует с мужчиной-видящим.

Даже если бы Джем уже не сказал ей, Энджел уже по одному его поведению и так поняла бы, что Ник на него запал, и неважно, мужчина он или кто.

На самом деле, чем больше она видела, как эти двое взаимодействуют, тем сильнее убеждалась, что это не просто «запал». Она никогда прежде не видела, чтобы Ник так вёл себя с кем-либо, даже с Мири, когда он был на пике своего увлечения ею.

Будучи человеком, Ник был натуралом, но почему-то это всё тоже не казалось странным. Энджел поймала себя на том, что вообще не смутилась из-за этого, хотя она знала Ника ещё тогда, когда они оба были маленькими детьми в дерьмовом районе Хантерс-Пойнт.

У неё не хватило смелости поговорить с Ником о чём-то личном за тот день, что прошёл с тех пор, как он перебрался сюда и стал её гостем.

На самом деле, она почти не говорила с ним, учитывая всё то, что в настоящий момент происходило в здании на Калифорния-стрит. Она сумела убраться оттуда лишь потому, что выдумала историю о заболевшем друге. Ковбой её прикрывал, конечно же; он единственный в их команде (помимо самой Энджел) знал, что Ник и Даледжем находились здесь — по очевидным причинам.

И Ковбой тоже не был в восторге от этой информации.

Он определённо был не в восторге от того, что ему приходится врать другим, даже если это всего лишь умалчивание. Ковбой понимал логику в том, что надо позволить Мири самой рассказать Блэку, поскольку это Мири приняла решение привести Ника сюда… но ему это не нравилось.

По той же причине Ковбой избегал разговоров с Блэком.