Чёрные лебеди

Теперь доблестный граф лежит в овраге с коротким степным копьем в груди, а с его смертью — прощайте денежки.

Все молчали, глядя на огонь, и каждый размышлял о своем. Микка думал о покойном дяде, сержант прикидывал, где набрать новый отряд, а Уги мотал головой, отгоняя сон. Если догорит костер, к утру его босые ноги превратятся в сосульки. Только сытый Долговязый безмятежно храпел, развалившись у костра. Сухой можжевеловый хворост, временами потрескивая в жаре огня, поднимал над пламенем яркие светлячки искр. Вырвавшись на свободу, они быстротечно проживали короткую, но такую яркую жизнь, устремляясь вверх, в надежде подарить черному небу свое тепло, но тут же гасли и умирали, не оставляя после себя даже пепла.

* * *

Голова перестала болеть, но сон не приходил. Микка расседлал коня и неспешно побрел к озеру. Усевшись на песок, плотнее укутался в плащ. Долго отрешенно смотрел на лунную дорожку, качающуюся на водной глади. Сегодня он, подающий надежды капитан королевской кавалерии молодой барон Туартонский Микка Гаори, остался на белом свете совершенно один. Дядя Ига, в детстве учивший его верховой езде, был последним прямым родственником. Два с половиной года назад он заменил парню отца, и теперь с его смертью, Микка в свои неполные девятнадцать остался круглым сиротой. Подняв взор к небу, посмотрел на звездный ковер и почувствовал себя крошечной песчинкой в безжалостном водовороте событий. Нет, он не один. Стефа!

От раздавшегося всплеска парень вздрогнул. Напряг зрение. Рыба? До рези в глазах всматривался в озерную гладь.

Плеск повторился ближе. В лунном свете мелькнул темный силуэт. Микка медленно поднял руку, потянулся к мечу. Кочевники? Вряд ли. Степняки панически боятся воды. Хотя мало ли желающих поживиться чужим кошельком? Сейчас отчаянных пруд пруди.

Внезапно ухо уловило нежный шепот:

— Красавчик.

Парень вскочил как ошпаренный:

— Что за…

Всплеск повторился рядом. Микка повел головой. Выхватил меч. Тишина.

— Неужели ты сможешь меня убить? — раздался ласковый голосок с нотками любопытства.

Парень отпрянул. В лунном свете сверкнули белки огромных глаз. Отбросив за спину длинные густые волосы, обнажив тугие молодые груди, на выступающей из воды коряге сидела девушка и смотрела на юношу большими ясными глазами.

— Тебя раньше никто не целовал? Хочешь, стану первой?

Меч выпал из рук.

— Микка Гаори, подойди же… — нежно звала красавица.

Воздух наполнился настолько сладким ароматом, что парень от наслаждения закрыл глаза. От пьянящего запаха кружилась голова. Так пахли в детстве кормилицы и молоденькие служанки, позже девицы на постоялых дворах. Но этот был несоизмеримо сильнее. Он будоражил и возбуждал, таил в себе то, что юноша никогда не испытывал ранее, но подсознательно давно был готов познать.

Сквозь трели цикад и разноголосое кваканье тихо звучала мелодичная песня. Нарастая, наполняя пространство, вне времени и границ, прекрасная песнь струилась и разливалась над озером, словно её пела сама Вечность. Опустив отяжелевшие руки, испытывая неземное наслаждение, Микка тонул в её безграничной колдовской неге.

Очнулся, когда истошный визг, пронзив иглами слух, оборвал, казалось, бесконечную песню. Наконечник, проткнув девичью грудь, вышел под лопаткой. Певунья, обнажив острые, тонкие словно иглы, зубы яростно шипела. Её кожа посинела, глаза налились кровью. Крючковатыми когтистыми пальцами легко выдернула из обвисшей груди арбалетный болт. Удивительно, но крови не было. Рана мгновенно затянулась.

Звонкий свист над ухом, и второй болт угодил чудовищу прямиком в глаз. Душераздирающий вопль пронесся над озером. Всплеск, и создание исчезло в заиленной воде.

Микка огляделся. Ночи как небывало. Он стоял по горло в озере, вокруг утреннее сильное солнце переливалось в зеркале воды, а далеко на берегу лежал его меч.

— Го-го! — с берега, дружелюбно улыбаясь, кричал человек в длинном восточном халате с арбалетом в руках.

Капитан Микка Гаори обескуражено качнул головой и побрел к берегу.

* * *

— Го, это ты, немой бродяга? — спросонья прогремел сержант, вскочив на ноги, забыв о ране.

— Го-го, — улыбался арбалетчик, подсаживаясь к остывшему костру.

— Да, у тебя девять жизней.

Уги продрал глаза и не поверил им. Перед ним стоял немой Го — лучший арбалетчик от Дикой Стороны до самых Гелей.

«А с другой стороны ничего странного, — подумал мечник, растирая замерзшие за ночь ступни. — Уж если кому и везет в этой скотской жизни, так как раз этому немому душегубу. Только не мне».

За немым плелся притихший Микка.

Из кустов появился Долговязый. Закатанный подол его рубахи был полон черными, блестящими от утренней росы ягодами. Посчитав вчерашний эксперимент провидением свыше, он проснулся с утренней зарей, чтобы собрать плоды и накормить остальных. Увидев Го, ахнул:

— Еще одним ртом больше.

От удивления отпустил подол, и крупные ягоды бисером рассыпались по траве.

— Ртом без языка, зато голова с ушами, а в руках арбалет, — прорычал Дрюдор, косясь на кашевара.

И пока тот собирал рассыпанные плоды, Уги прошептал на ухо: