Чёрные лебеди

— Он весьма полезный человек, — утвердительно кивнул тот. — Уж поверь, с ним будет лучше.

Немного помолчав, девушка неуверенно протянула свою хрупкую ладошку навстречу и та быстро утонула в мясистой сержантской ручище.

— Вот и славно. — Дрюдор покосился на товарища: — Сдаётся, прогулка обещает быть весёлой. — И обернувшись, глазами поискал хозяина: — Эй, малыш, говорят, у тебя есть чем отметить начало нашего путешествия?

Если бы сержант знал, что звёзды уже сошлись в причудливой комбинации, определив участь этой, как он выразился весёлой прогулки, то ни за что не согласился на участие в ней. Но тем тёплым вечером он и не догадывался, что уготовила им судьба.

На следующее утро, не успело солнце окрасить рассветными красками соломенные крыши трущоб Гнилого Тупика, двое мужчин и девушка, с головой укутанная в непомерно громоздкий солдатский плащ, вышли из кузницы карлика-горбуна.

В конце весны воздух теплел быстро, но тем ранним утром он холодный и влажный снова напомнил о зиме, которая с такой неохотой, наконец, отступила. С каждым днём оживающий пригород просыпался всё раньше, понемногу забывая ужас ночи Большой Оманской резни. Хотя последовавшее за ней недельное разграбление и миновало Гнилой Тупик — что взять с голодных — его обитатели лишний раз боялись высунуть нос на свет божий. Нищая окраина практически вся уцелела, хотя можно ли назвать удачливыми отверженных побирушек с их хибарами, землянками и полуразрушенными халупами в окружении смердящих сточных канав, гор мусора и невыносимой вони разлагающихся фекалий. Не мудрено, что южане обходили стороной городское гетто Омана. Нищие попрошайки, мелкие разбойники, городские изгои, пьяницы, больные неизлечимыми болезнями и прочий сброд, населяющий восточную окраину не интересовал ни прежние городские власти, не нынешние. Разница лишь в том, что после прихода отакийцев количество несчастного отребья в Гнилом Тупике прибавилось вдвое.

— По всему видать, дождя не будет, — подметил Дрюдор и громко ругнулся, отгоняя от лица назойливую муху.

Гертруда поняла бранные слова — во всех портах Сухоморья моряки выражаются одинаково. Бросив на богохульника испепеляющий взгляд, требовательно отчеканила:

— При мне попрошу быть сдержанней в выражениях, господин Дрюдор.

Уловив раздражение, тот покосился на Праворукого:

— Что-то не так? — тихо поинтересовался. — Что-то забыли?

Праворукий вздохнул — не хватало начинать нелёгкое дело с бестолковых перебранок.

— Она… гм-м… назвала тебя «господин Дрюдор».

— О! Господи-ин… — довольно протянул сержант, хмыкнув в усы. Ему понравилось подобное обращение. — А что ещё сказала? Интересуется моим самочувствием?

— Не важно. Если всё будет хорошо, дня через три-четыре доберёмся до порогов к воде, а там и рукой подать, — сказал Праворукий, почесывая культю под протезом.

Не получив ответа, но удовлетворившись ранее услышанным, Дрюдор ноздрями втянул бодрящий, пропитанный утренней прохладой воздух и машинально поправил за поясом топор, тот самый спасший ему жизнь. Кузнец предусмотрительно приковал к топорищу длинную железную рукоять, и наточил остриё так, что теперь им можно было без труда разрубить подброшенный в воздух листок. Чем не боевая секира?

В отличие от сержанта Праворукий был без оружия. Когда карлик вынул откуда-то из-под горна злополучный тесак и протянул его пятипалому, тот отрицательно покачал головой:

— Это лишнее.

— Как знаешь, — не стал возражать кузнец, пряча тесак обратно.

— Готова, Принцесса? — подмигнул Праворукий.

— Выходите через Восточные ворота. Если что, вы в рощу за дровами, — напутствовал карлик.

— Ага, мелкие указания от горбатой мелочи, — скривился Дрюдор, давясь утренней отрыжкой.

Кузнец промолчал.

Глава 3.6 Трудности перевода

— Ещё стаканчик и всё. — Пытаясь встать, Дрюдор сделал нетвёрдый жест рукой и едва не свалился под стол. Удержался благодаря железному кулаку, подставленному Праворуким. Глупо улыбнулся и грузно плюхнулся на лавку. Тонкая нитка слюны потекла по обвислому усу.

— Он же совсем пьяный, — шепнула Гертруда. В её огромных, словно блюдца глазах одновременно читались две взаимоисключающие эмоции. Одна вопрошала: что нам теперь делать с этой обузой? Вторая укоризненно отвечала на поставленный вопрос: кто поручился за пьяницу, тот пусть и думает, что с ним делать дальше.

— Ты, главное, ешь, — Праворукий указал на миску с гороховой кашей.

— Как такое можно есть? — брезгливо поморщилась девушка.

— Надо, если хочешь дойти.

— Эй, любезный! — крикнул хозяину вконец захмелевший сержант. — Плесни-ка ещё.

Он снова намеревался встать, но Праворукий мягко одёрнул:

— Может, хватит?

— Я плачу… отстань! Не узнаю тебя… Уг… — заплетающимся языком промямлил Дрюдор, икая и закатывая глаза под тяжёлые веки, — …раньше ты таким не был.

— Что он говорит?

— Не важно. Ты ешь.