Чёрные сердца

«Ты знаешь, где находишься. Чего же ещё ты ожидал?», — читалось в их маслянистых глазах в тот день, в Зале Судилища.

Да, он был одним из них, таким же демоном, но это не имело никакого значения. Судьи торопились поскорее закончить с этим делом и отправиться к шлюхам. Вот, что на самом деле заботило их. Вот о чём они размышляли со всей самоотверженностью и самоотдачей.

Борнас не верил, что это происходит с ним. Он несколько раз видел подобное со стороны, но никогда и подумать не мог, что однажды и сам станет непосредственным участником этой процедуры.

Когда его первое крыло с хрустом и чваканьем отделилось от тела, он взвыл и исторг из себя проклятия, заставившие палачей лишь рассмеяться.

Да, для этого использовались палачи, потому что, по сути, демон, лишающийся крыльев, переставал существовать для общества. Исчезал. Так что это вполне можно было считать смертной казнью.

Когда отделилось второе крыло, Борнас ощущал себя куском слизи, недостойным даже пачкать обувь прохожего. И словно в подтверждение этому, палачи закрепили в нём эти ощущения, забив его до полусмерти бедренными костями «низших», использовавшимися в качестве дубинок.

Ритуал был завершён. Демон, по имени Борнас, был казнён. «Низший», имя которого никого уже не интересовало, был рождён. И теперь его единственными друзьями стали чёрные угольки, со светящимися иероглифами на гранях.

* * *

Город был безжалостен и бездушен настолько, насколько безжалостны и бездушны были его жители. Они дополняли друг друга, напитывая тёмной энергией. Тягучей, зудящей энергией, пронизывающей их тела. Пожалуй, это было единственное, что искренне объединяло их всех. Единственное, что было их движущей силой. Только направляла их эта сила не вперёд, а по кругу. По бесконечному кругу, вокруг адского котла.

Но кто был в праве осудить их за это? Ведь другого они просто не знали. Разве можно осуждать земляного червя за то, что тот роется в грязи?

Правда никто из них не считал себя червём. Не хотел. Уничтожая и подавляя друг друга, обманывая и разрушая, каждый из жителей города таким образом подпитывал свою веру в то, что уж он-то точно не червь. Уж он-то точно выше, сильней и хитрей всей этой массы. Уж он-то точно не такая мразь, как все остальные.

И если с виду улицы города казались чистыми, не считая изредка пролетающих хлопьев пепла, то каждый его житель прекрасно знал, что под этой зыбкой иллюзией чистоты скрываются стены и мостовые, измазанные грязью, кровью и спермой. И даже реки слёз не могли смыть всё это.

Во многих авто болтались на цепочке перевёрнутые пятиконечные звёзды, хотя практически никто из их владельцев никогда по-настоящему и не верил в Дьявола. Скорее это была мода, привычка, стадный инстинкт… как хочешь, так и назови, никакой роли это не играло.

У некоторых аутсайдеров болтались крестики, но эта бравада мало кого впечатляла. Скорее это воспринималось окружающими как ребячество и незрелость. Ребяческий протест против обычного хода вещей, но всем было плевать на этот протест. И в итоге аутсайдер переключался на что-либо другое.

— …сколько, по-твоему, демонов, на самом деле хотели бы перебраться в Рай? — слышались звуки радио из открытого окна такси.

— Ты забыл добавить, если бы была такая возможность, — отозвался женский голос собеседницы.

— Да, да, если бы была возможность, — мужской голос не скрывал раздражения. — Так что же, сколько?

— Думаю, — голос словно раздумывал, и затем ответил протяжно, — думаю, что все. Аха-ха.

— Ох, прекрати, это такая банальщина. И что бы там делали эти… «все»? Мыли бы посуду? Убирали бы горшки за престарелыми ангелами? Впрочем, чего ещё ожидать от женской особи. Желание прислуживать в вашей крови. Пора уже вставать с колен, дорогая моя. Фигурально выражаясь, конечно же, ха-ха-ха.

В ответ раздалось легкое шипение, однако это вполне могло оказаться звуком городских улиц. Как бы там ни было, женский голос отвечал с заметно язвительной интонацией:

— В отличие от некоторых присутствующих, по крайней мере я встаю на колени по своей воле и ради собственного удовольствия. Фигурально выражаясь.

— Да ладно, — рассмеялся мужской голос, проигнорировав укол. — Ты ещё скажи, что по любви.

Из динамиков послышался женский смех:

— Я видела уже слишком много пепельных ночей, чтобы верить в любовь.

— Что ж, никогда не поздно поверить в невероятное, — мужской голос вдруг изменил интонации. — Особенно, когда официальный спонсор сегодняшнего выпуска предоставляет такие невероятные скидки. Спешите приоб…

Водитель такси молча переключил канал и салон авто наполнился звуками барабанов, вперемешку с другими инструментами. По выражению лица было видно, что его не слишком впечатлила подобная музыка, однако ему было лень перебирать радиостанции и сплюнув в окно жевательный табак, он поддал газу и направил свою металлическую колесницу вперёд.

* * *