Чёрные сердца

Боль была гораздо сильнее, чем ему хотелось признаваться. Его слова ранили так сильно, что он на мгновение лишился дара речи, пусть в этот раз и по другой причине.

Как будто увидев что-то на лице Ника, Джем нахмурился. Он отвернулся от Ника и уставился обратно в металлический потолок кузова.

— А как же я, Ник? — сказал он, показывая одной рукой жест, который даже сейчас выглядел необъяснимо грациозным. Его странный акцент видящего, который всё ещё сбивал Ника с толку, сделался таким сильным, что Ник с трудом разбирал его слова. — …Я просто могу катиться нах*й, да? Мне не отведена роль в твоей дерьмовой лебединой песне мученика-самоубийцы? Да нахер меня. Так? Кому есть дело до того, что мне тоже не всё равно? Кому есть дело до дурацкого эмоционального видящего да?

Он повернул голову, сердито посмотрев на Ника с расстояния нескольких дюймов.

— Мне не всё равно, мать твою, — прорычал он.

Ник подпрыгнул, широко раскрыв глаза.

Джем этого почти не заметил.

— Мне не всё равно, — рявкнул он ещё громче. — А тебе до меня есть дело? Потому что раньше я думал, что есть. Я думал, что тебе не всё равно, Ник… и это говорит мне, что ты на самом деле такой эгоистичный трус, чёрт тебя дери, что убьёшь себя, лишь бы избегать каких бы то ни было чувств. Это говорит мне, что ничто из того, что мы сделали вместе, тебе вообще не помогло. После всего этого ты по-прежнему бежишь от проблем. Ты по-прежнему бежишь от шанса загладить вину по-настоящему… тяжёлым путём… тем путём, который требует многих лет, иногда десятков лет, а не просто нескольких месяцев терапии или нескольких сотен «мне-так-жаль», или приятных катарсических моментов в бл*дском пространстве…

— Я ненавижу себя! — рявкнул Ник. — Я ненавижу себя, бл*дь! Ты реально этого не понимаешь?

— Конечно, я понимаю! — заорал Джем в ответ. — Ты думаешь, ты единственный в мире, кто чувствует себя таким образом? Почему, чёрт подери, мы так хорошо друг друга понимаем, как думаешь?

Когда Ник вздрогнул, Даледжем стиснул зубы.

— Я знаю, ты не в курсе моего прошлого, — произнёс видящий, снова жестикулируя и сурово поджимая губы. — Я знаю, что тебе мало что известно обо мне, Ник, и не только потому, что ты не спрашивал… но ты же не тупой, бл*дь, Ник. Ты действительно будешь притворяться, будто не заметил, что нас объединяет?

Ник открыл рот, чтобы ответить.

Он остановил себя и закрыл рот обратно.

Он хотел отрицать слова видящего. Он хотел притвориться, будто не заметил. Будто не по этой причине он избегал задавать видящему какие-то вопросы о нём.

Ощущая, как эта боль в его груди усиливается, он стиснул зубы.

— Ладно, — прорычал он. — Ладно. Отсоси мне. Без разницы. Делай, что хочешь. Если ты думаешь, что от этого Мириам будет безопаснее со мной, тогда делай это.

Теперь пришла очередь Джема сверлить его пристальным взглядом.

— Ты теперь и это сведёшь к мученичеству? — произнёс он, и в его жёстком тоне звучало неверие. — Gaos. Ты делаешь из меня насильника, подобного тебе самому? Вот чего ты хочешь, Ник? Чтобы я разделил это бремя с тобой?

Ник ещё сильнее стиснул челюсти.

Это причинило боль.

Это причинило охеренную боль.

Он не хотел думать о том, насколько больнее было слышать это от Джема.

Он не заметил, что закрыл глаза. Он и не знал, что закрыл их, пока не поднял веки…

Он не делал этого, пока не ощутил руки Джема на своём ремне.

Он повернулся, скользнув в сторону как змея, поразив самого себя — одной лишь манерой своих движений он, как и сказал Джем, напомнил себе, что он вампир. Он забыл. Он хотел забыть, так что он действительно почти забыл. Он делал именно то, в чём обвинял его Джем… отстранялся от самого себя, на каком-то уровне притворялся, что этого никогда и не происходило. Притворялся, что весь этот эпизод его жизни был сном, который приснился кому-то другому, принадлежал кому-то другому.

Эта мысль вызвала столь интенсивную боль в груди, что он хрипло ахнул.

Ему не нужно втягивать воздух.

Ему не нужно дышать… он бл*дский вампир.

Он вампир.

От этой мысли в горле встал ком. Он уставился в потолок грузовика, и внезапно в нём не осталось сил бороться с Джемом.

Просто не осталось сил.

Джем прав.

Он пребывал в отрицании. Может, ему лучше сейчас вспомнить, кто он такой. Может, ему лучше вспомнить, пока он не посмотрел в глаза Мири.

Бл*дский убийца, насильник…

— Прекрати, — рявкнул Джем. — Я не знаю, о чём ты сейчас думаешь, но я узнаю этот взгляд, чёрт подери. Это не благотворительность. Это не бл*дская благотворительность.

Ник покачал головой, стиснув челюсти.

Он постарался заговорить, но Джем продолжил ещё более злым тоном.

— Тебе не нужно лежать здесь и говорить себе, какой ты ничтожный кусок дерьма, чтобы не винить себя за то, что позволяешь мне делать это. Ты знаешь, что дело не только в сегодняшней ночи. Не только в том, что я пытаюсь «помочь тебе», чёрт подери. Ты знаешь, что это как минимум отчасти отговорка. Ты не можешь настолько заблуждаться, чтобы не знать, что у меня имеются на это свои причины…