Чёрные сердца

Он не ощущал его с самого детства в тех лагерях рабов.

Затем он вспомнил кое-что ещё.

«Мири говорила с ним».

Во время их связывания она говорила ему. И после этого они тоже обсуждали.

«Мири называла это Кореком. Бл*дь, я даже никогда не говорил ей о Кореке, но она знала его имя. Она знала его имя, и она назвала эту… штуку… Кореком. Она сказала, что это живёт в части моего света, в какой-то части, которая была огромной, чёрной, обширной, наполненной звёздами. Она сказала, что видела расплавленную лаву, звёзды, глубины океана, когда глубоко уходила в неё…

Оно говорило с ней. Оно знало её.

Оно сказало ей, что она и его пара тоже».

Что-то в этом воспоминании, исходившем из их связывания, вызвало дрожь страха.

Может, чего-то близкого к ужасу.

Это сознание теперь наблюдало за ним, змеясь и струясь перед ним в пространстве.

Блэк осознал, что разговаривает с ним.

Он не думал.

Он просто заговорил.

«Мне нужно выбраться отсюда, — сказал он. — Ты можешь мне помочь? Ты можешь вытащить меня отсюда?»

Эта штука бурлила, пульсируя тем плотным, жидко-металлическим светом.

«Мири в беде», — послал Блэк.

Он послал свои слова твёрже, с напором.

«Мири нуждается в нас. Она в беде… ты меня слышишь? Мне надо выбираться отсюда нахер. Мне надо выбраться отсюда нахер и найти её. Никто здесь не может мне помочь. Они даже не знают, что её похитили. Они понятия не имеют, где она…»

Эта штука уже шевелилась, перестраивалась.

Она не говорила, но Блэк осознал, что слушает, пытается разобрать слова.

Ничего не донеслось.

«Нам нужно спасти мою жену, — сказал он этой штуке, крепче напирая своим светом. — Нам нужно спасти её, чёрт подери. Ты меня слушаешь или…»

«От вампира?» — послала эта штука.

Голос прозвучал шёпотом, буквально бормотанием в разуме Блэка.

«Вампир опять её похитил?»

Блэк застыл совершенно неподвижно, шокированный тем, что получил ответ.

Эта штука поддела Блэка во второй раз.

«Вампир?»

Вопрос казался холодным. Он был почти бесстрастным, но что-то в том, как это существо его задало, заставило Блэка отстраниться в том пространстве, дать ему свободу.

Затем, подумав над вопросом, он ответил на него так же прямо.

«Я не знаю, — послал он. — Кто бы её ни похитил, они не отдадут её обратно вот так просто. И никто другой не может её найти. Никто кроме нас».

Блэк почувствовал, как это существо признало его посыл.

Он почувствовал, как существо согласилось.

Затем он ощутил нечто, что сложнее облечь в слова, сложнее даже осмыслить, не говоря уж о том, чтобы дать этому название. Он почувствовал, как символы опадают каскадами многомерных линий, ощутил, как существо думает, но думает в манере, которая не схожа ни с каким другим существом, которое он ощущал — человек, видящий, вампир.

Опять-таки, это не было для него совершенно незнакомым.

На самом деле, это вообще не было незнакомым. Что-то в том, как оно работало, сочилось знакомым ощущением, как удушающий запах, который пробуждает недосягаемые воспоминания.

Эта чёртова штука в какой-то мере ощущалась как он.

Она ощущалась как он… но не как он.

Блэк не мог осмыслить знакомое ощущение, но само это осознание шокировало его настолько, что он мог лишь лежать там и изучать это разными частями своего света. Ощущение не менялось. Чем бы ни была эта штука, она в какой-то мере была им самим.

Оно закончило.

Блэк всё ещё исследовал его, смотрел на него, когда это существо закончило.

Оно закончило, и как только это свершилось, оно плавно привлекло к этому внимание Блэка.

«Мы можем позаботиться об этом», — заявило существо.

Оно было бесстрастным, прозаичным.

Оно едва закончило говорить, когда Блэк ощутил, как что-то в его сознании накренилось.

Накренилось… затем медленно возникло ощущение, будто оно опустошается.

Опустошается, освобождаясь от жидкости, от тумана.

Он осознал, что это наркотик.