Чёрные сердца

— Мы закончили? — спросил он. — Мне уйти? Похоже, ты вытерпел немало проблем лишь для того, чтобы попросить о минете и несколько минут снова оскорблять Блэка. Я думал, что даже тебе к этому времени наскучит такое времяпровождение, Ник.

Наоко заскрежетал зубами.

Видящий не ошибался.

Он опять его подначивал. Почему?

В последнее время он делал это не так часто.

Словно услышав его, видящий произнёс:

— Это обеспокоило тебя… то, что я тебе сказал? До того, как снял намордник?

Когда Наоко вздрогнул, отведя взгляд, видящий вздохнул.

— Я полагаю, так и есть, — сказал Даледжем, показывая на него взмахом пальцев. — Ты уже какое-то время не играл в эти игры. Что из того, что я сказал, тебя встревожило? Дело действительно в Блэке? В том, что он злился из-за тебя? Что он пытался защитить тебя от меня?

Подумав об этом, Наоко покачал головой.

— Нет.

Когда другой промолчал, он стиснул зубы, затем склонил голову набок.

— То есть, это меня удивило, — ворчливо добавил он.

— Что Блэк тебя защищал?

— Что он вообще заметил, — признался Наоко. — Я честно не думал, что он уделял хоть сколько-то внимания мне… или вообще кому угодно, кроме Мири. Иногда Энджел. Иногда Ковбою. Иногда вам, другим видящим…

— Но не тебе? — уточнил Даледжем.

Наоко уставился на него.

Подавив раздражение, он лишь пожал плечами.

— Я вовсе не плакал в подушку ночами из-за этого, — он фыркнул.

Когда другой промолчал, Наоко пожал плечами и заговорил скучающим тоном.

— По правде говоря, я считал его нарциссистом. Ну, — поправился он, фыркнув и поудобнее положив скованные руки на бёдра. — Сначала я посчитал его психопатом. Когда впервые его встретил. Когда я думал, что он серийный убийца…

— Я уже слышал эту историю, Ник, — напомнил ему Даледжем.

В его словах звучали нотки предостережения.

Наоко на мгновение стиснул зубы, затем кивнул.

— Ладно, — произнёс он, пожав плечами. — Я удивился. Я и сейчас удивлён. Если честно, то всё, что ты сказал, удивило меня. Ничто из этого не вяжется с тем, как я воспринимал ситуацию в то время. Как я и сказал, я не думал, что ты вообще знаешь, кто я такой. Я не думал, что ты «трахнул Кико и ткнул меня в это носом»… Я думал, ты трахнул её, и тебе было наплевать, кому об этом известно. Я даже не знал, что тебе вообще было известно о моём интересе к ней. Я не был уверен, что ты знал, как меня зовут. Я подумал, что ты хотел её, она хотела тебя, так что…

Наоко умолк, подняв руки.

Он позволил им упасть обратно на его колени вместе с оковами.

— Каждая женщина в том лагере хотела тебя, — ворчливо добавил он. — Почему бы Кико не переспать с тобой? И почему бы тебе не переспать с ней? Она сексуальная. Она весёлая, умная. Она круто держится на ринге… и в полевых операциях. Она также достойный человек, пусть и немного перегибает палку с верностью Блэку. Мне никогда не приходило в голову, что я вообще как-то присутствую в картине для кого-то из вас.

Подумав об этом, он пожал плечами, затем поправился.

— Ну, возможно, я думал, что Кико чувствовала себя немножко виноватой, целуясь с тобой прямо у меня на глазах… но я также посчитал, что она сделала это нарочно, отнюдь-не-деликатно объясняя, что она говорила серьёзно, когда заявила, что видит во мне лишь друга.

Когда он поднял взгляд в этот раз, Даледжем кивнул.

Вопреки отсутствующему выражению на лице видящего, Наоко поймал себя на мысли, что что-то из его слов обеспокоило другого мужчину.

А может, не совсем обеспокоило, но…

— Ты осознаешь, что говорил совсем как ты прежний, — сказал Даледжем. — Вот только что, ты говорил совсем как Ник, мужчина, которого я знал прежде. Ты же осознаешь это, да?

Наоко моргнул, нахмурившись.

— Я не он… — сердито начал он.

Проигнорировав его, Джем заглушил его слова.

— Я задаюсь вопросом, как ты миришься с этим, — произнёс Даледжем чуть громче. — С тем, как ты обошёлся с Кико, когда видел её в последний раз. Я задаюсь вопросом, что ты думаешь об этом теперь, учитывая то, что сейчас ты, похоже, наконец-то ясно вспомнил Кико как личность… а не просто как очередной символ, который ты разрушил, чтобы насолить Блэку.

Воцарилось молчание.

В это время Наоко уставился на видящего.

Его разум ощущался совершенно тёмным… пустым.

Вся его сущность как будто опустела.

Умолкла.

…словно какую-то его часть стёрли.

Дело не в том, что он пытался подобрать слова. Он не искал решения, не пытался решить какую-то проблему в уме. Он не испытывал сложностей. Он не пытался понять. Он не играл в игры. Он даже не врал себе, не пытался избежать какой-то неприятной правды.

Он никогда не испытывал этого. Это новое.

Всё в нём просто… исчезло.

Через несколько секунд он не мог видеть.

Всё вокруг него померкло…

Должно быть, он отключился.

Должно быть, он по-настоящему отключился… но в какой-то момент опять пришёл в сознание.

Он осознавал пустоту.

Не так он обычно думал о пустоте.

Обычно он воспринимал пустоты как отсутствие чего-либо, как места, лишённые света, лишённые присутствия, лишённые чувства, но это другое. Вместо онемения его грудь взорвалась резкой, сокрушающей болью…