Чёрные зеркала

— В саду гуляла Рашель. Мы едва успели обменяться парой фраз, как появился Дэриан. Он… он был очень… недоволен. Схватил Рашель за руку. Но она вырвалась и упала. А потом… потом…

Память нарисовала хрупкую фигурку, лежащую на земле без движения, Урсула, взлетающего в воздух, и Дэриана, стоящего надо мной — беспомощной, умирающей…

— Вы напали на моего сына? — спросил Уэлбрук жестко.

— Нет, — я замотала головой. — Это он… Дэриан вытягивал из меня магию.

— Но вы нашли в себе силы, чтобы убить его?

Я впервые за время разговора посмотрела Уэлбруку в глаза. В глаза, пылающие от ярости. Страх сковал тело до кончиков пальцев. В том-то и дело, что, возможно, нашла…

— Это вы убили Дэриана?

Рот открылся, и, признаться, я понятия не имела, что слетело бы с губ, если б не вмешалась герцогиня Виктория.

— Ты перегибаешь, Грегор.

Ее абсолютно спокойный тон сильнее взбесил Уэлбрука.

— Не тебе меня поучать! Пятнадцать лет назад ты грозилась камня на камне не оставить от этого места, желая докопаться до правды и наказать виновных.

Меня будто ударили по лицу. Он заговорил о Марго! Посмел говорить о самоубийце, пусть и мнимой. Вот, демоны! В каком же он состоянии, коли легко нарушает запрет?

— Мне повторить вопрос, Лилит? — процедил Уэлбрук.

К счастью, заминка помогла мне взять себя в руки.

— Я не убивала Дэриана. Я даже шевельнуться не могла, пока он вытягивал мою магию.

Ответ прозвучал уверенно. Правдиво. Потому что в этот миг я сама поверила. Позже это изменится. Вновь нахлынут подозрения. Но сейчас я сумела убедить себя и посмотреть на Уэлбрука без страха, без сомнений.

— Кто же тогда это сделал? Рашель?

— Нет. Она лежала без чувств.

— Значит, Элиас?

— Нет, он…

— Вы видели, как это сделал кто-то другой?

— Я потеряла сознание и…

Проклятье! Он таки загнал меня в ловушку. Я могла поручиться за себя и Рашель. Но не за Элиаса. Но ведь он никого не убивал. Это с моей магией не всё в порядке. Вспомнить хотя бы как я вытягиваю энергию из предметов, превращая их в прах.

Уэлбрук подумал о том же.

— Слышал, вы делаете успехи на особых занятиях.

Я качнулась. Как он узнал? Доносчик кто-то из учеников? Или мэтров? Но первым запретили обсуждать уроки, а среди вторых ни на кого и не подумаешь. Габриэла и Эмилио на нашей стороне, а Хогард не похож на мальчика на побегушках у главы совета Многоцветья. Тот еще гордец. Наполовину истинный ведьмак.

— Вы так ловко забираете чужую энергию, юная леди, что…

— Хватит! — приказала герцогиня Виктория, поднимаясь. — Допрос окончен. Возвращайся в сектор, Лилит.

Уэлбрук перекосился, но не возразил.

****

Практические занятия еще не закончились, и сектор пустовал. Пытаясь придумать, чем себя занять, чтобы не бегать из угла в угол, как раненный зверь, я вдруг осознала, что готова, наконец, сесть за письмо маме. Письмо, которое всё откладывала. Удивительное дело, как Грегор Уэлбрук меня накрутил! Текст родился в голове до того, как я достала письменные принадлежности. От первого до последнего слова. Легко!

Я не жаловалась, не плакалась, ни в чем маму не обвинила. Предложила встретиться лично и всё обсудить. Не дело расставаться вот так, словно не было шестнадцати лет, которые мы провели бок о бок, деля и радости, и печали. А ещё я напомнила, что на свете существует Дот, оставшаяся без средств к существованию. О теткиной работе в замке Ван-се-Росса я предпочла умолчать. Ни к чему упоминать герцогское семейство. Послание получилось грубоватым, но просить о внимании, а, тем более, материнской любви глупо. Ее либо дарят безвозмездно, либо не испытывают вовсе.

Я перечитывала и перечитывала письмо, пытаясь найти изъян, но не находила. А потом взглянула на часы и поняла, что пропустила полдник. Странно. Рашель полагалось вернуться. Не съел же ее Уэлбрук в самом деле. И не арестовал. Запечатав письмо, я выскочила из спальни. Отправлю по дороге, чтобы лишить себя шанса передумать. И так тянула много дней. Надо поставить точку хотя бы в этом вопросе.

Внизу ждал Ульрих. Сидел на нижней ступени «женской» лестницы. Задумчивый, хмурый. Но вряд ли он сердился на меня. Да и вообще сердился. Ему несвойственно.

— А вот и ты, — проговорил он, будто мы договорились встретиться, а я явилась минута в минуту. — Как прошло?

Я устроилась рядом и пожала плечами.

— Не пойму, кого ОН больше подозревает: меня или Элиаса.

Можно было не опасаться посторонних ушей. После полдника ученики разбрелись кто куда. Большинство отправились на прогулку наслаждаться теплой погодой, которая вот-вот грозила смениться ливнями и сыростью.

— Кстати, об Элиасе. Нильс видел, как они с Рашель спешно покидали замок. Братец сказал, что Рашель шла вся в слезах. Я попытался их разыскать, но, кажется, они этого не хотят. Вокруг замка на так много мест, чтобы спрятаться, но они постарались. Видно, общение с Уэлбруком совсем не задалось.

— Не сомневаюсь, — проворчала я и пристально посмотрела на Ульриха. — Я готова. Готова пить настойку твоей матери. Для особых снов.