Чёрный ангел

– На самом деле всё очень просто. Мужской организм для сращивания не подходит вообще, он крепкий, но хрупкий, это мы с тобой согнёмся, но не сломаемся. А потом, когда вживляют биоимплантаты – это боль. Не на минуту, не на день. Весь первый год ты дышишь этой болью, ты пьёшь её. Любой движение, каждая твоя мысль – всё пропитано болью. Можно как угодно человека изначально мотивировать, накачивать пропагандой, воспитывать – бесполезно. Не помогут никакие обещания, что потом ты станешь быстрее, сильнее, сможешь в определённых пределах управлять любой электроникой и много чего ещё. Очень скоро тебе станет плевать на всё. Только ты сам можешь заставить себя в это время ходить и дышать, заниматься на тренажёрах, ибо если дать хоть малейшую слабину, то имплантаты сожрут тебя.

– Как… как ты выжила? – прошептала Хелен. – За что они тебя так? Твои русские?

– Они? Нет, я же сказала. Только сам. Я умирала. Все мы, будущие ангелы – умирали. У меня был рак, причём та форма, которая не лечится. У моих сестёр – у каждой своё, но мы все умирали. Мне тогда было всего двенадцать лет и полтора месяца жизни. Ко мне пришли и предложили… Нет, не жизнь, и не шанс на излечение. Мне очень подробно объяснили и риски, и всё остальное. А потом спросили: готова ли я пройти через ад, чтобы потом служить Богу и Родине? Только это и может удержать тебя на краю бездны. Никакие врачи и педагоги, которые стараются тебе помочь, никакие психологи. Каждый ангел исполняет приказы руководства. Вот только любой приказ обязан нести пользу Родине – не правителю, не кому-то ещё, а именно всей моей Родине. А ещё каждый ангел помнит, что его способности – дар от Бога, поэтому главное его предназначение – это быть щитом и мечом карающим. Защищать людей от той нечисти, которая временами выползает на землю, принимая человеческий облик. Как хозяин этого острова.

– Ты… ты потому нас хочешь… отправить подальше?

– Мой наставник неустанно мне повторял: не может худое дерево дать хороших плодов, а виноград родиться на чертополохе. Нельзя строить счастье на крови. Каким бы ни был подонком создатель этого острова – нельзя, чтобы ценой его уничтожения стала ваша смерть. Маяков на вас нет, прикрытие я вам обеспечу. Вместе с телом вон того придурка мы спустим ошейники в канализацию – пусть думают, вы пытались сбежать через неё как единственное место без камер и не пропускающее радиосигнал. Там лёжка хищных рептилий, а потом они выплывают кормиться в реку, ошейники сразу засекут в их желудках. Дальше я надеюсь на тебя. Остальные девочки… из них уже слишком сильно вытравили волю. Без тебя им не справиться. Второй пропуск у нас есть, носитель тут стандартный – сменю прошивку. Я потому и задержалась настолько долго, что слишком многое надо было подсмотреть и запомнить, а я всё-таки не всесильна, мне для подключения и считывания нужно коснуться устройства и постоять какое-то время рядом. Зато в итоге я выяснила планы нижнего, технического этажа и коды доступа техников. Их я тоже внесу в пропуск, а вам нарисую маршрут. Ровно через пять минут после моего ухода остальные камеры нашего сектора на десять минут ослепнут. За это время вы должны спуститься на технический этаж. Чтобы открыть дверь на лестницу, нужно просто приложить пропуск к считывателю двери. Дальше внизу целый лабиринт. Прячетесь и ждёте примерно двое суток.

– Ты вызвала помощь!

– Пока нет, для этого мне и нужен кабинет – там терминал связи. Пароли доступа у меня уже есть. Главное – передать нашим координаты острова.

– Сделаю. Обещаю, мы спрячемся так, что нас никто не найдёт. Только… Полина. Пообещай – ты вернёшься. Ты же не камикадзе туда пошла, чтобы нас спасти?

– Пусть даже второй раз умирать не страшно, если один раз в могилу уже заглянул – на тот свет не тороплюсь. И даю слово, что у моего плана предусмотрен не один вариант отхода. Я полноправным ангелом уже шесть лет, и это у меня не первая операция. Ангелы всегда уходят…

***

Завидев помощника, который вошёл в кабинет вместе с девушкой, Генри, оторвался от бумаг, с которыми работал, но вставать из-за стола не стал:

– А теперь давай объясни внятно и конкретно, чего настолько серьёзного случилось, Марсель? Если бы я не знал тебя столько лет, решил бы, что ты пьян…

И тут голова у Генри взорвалась болью, а в глазах потемнело.

Очнулся он абсолютно голый, привязанный к своему креслу в дальнем углу комнаты с кляпом во рту. Марсель в точно таком же виде был привязан напротив. А вот Полина, тоже, впрочем, не потрудившись одеться, сидела на столе, закинув ногу на ногу и недобро улыбалась. Генри Хаут был старше, чем выглядел, прошёл немало передряг и не раз ходил по кромке ножа, так что сейчас мысленно выругался, стараясь при этом отогнать страх. Это не студентка и не рабыня, на столе сидела матёрая волчара. И оставалось лишь гадать, откуда она взялась на его голову, а главное – как это все пропустили? И те, кто подбирал, загонял и ловил девочек для очередного набора, и те, кто смотрел и воспитывал её уже здесь. Ведь ни разу ни словом, ни жестом не было ничего странного.