Чёрный феникс

— Я могу выйти где-нибудь здесь. Доберусь сама, а ты, как освободишься, приедешь.

— Не-а, Вредина, не отмажешься.

— Пожалуйста?

— Не поможет, — почти нараспев.

Вот так моё не слишком активное восстание и было подавлено.

Анастасия Евгеньевна, мама Матвея, действительно тот ещё шопоголик. Вокруг неё около десятка картонных коробок и три пакета со всякой мелочью.

Моему мужчине приходится несколько раз спускаться к машине со всем этим добром в руках, пока мы с женщиной сидим на лавочке и пьём довольно неплохой кофе, купленный по пути на первом этаже торгового центра.

Чувствую себя не в своей тарелке и слишком часто отпиваю из бумажного тёплого стаканчика.

Нервничаю.

— Я не хотела отвлекать сына, но, как видите, немного не рассчитала свои силы, — остаётся только представлять количество покупок на вариант «совсем не рассчитала».

Половина магазина?

— Вы коллекционируете посуду? — хочется отбить себе лоб, но вопроса лучше я не придумала. С тишиной между нами нужно было что-то делать.

— Ох, это практически болезнь, — женщина улыбается, а я выдыхаю, потому что мне удалось вывести её на любимую тему. — Не могу остановиться, когда вижу что-нибудь необычное. У меня дома даже комната отдельная есть под всё это добро, муж уже привык, что тарелки постоянно меняются…

Женщина принимается рассказывать мне о каких-то коллекционных приобретениях, а я улыбаюсь и киваю в нужные моменты.

Анастасия Евгеньевна очень тактична — она не задаёт мне каких-то лишних вопросов, не пытается выяснить, что именно меня связывает с её сыном. Мы просто мило болтаем всё это время, даже успеваем обсудить банальную погоду.

В машине я забираюсь на заднее сидение и не встреваю в разговор — слушаю едва уловимую громкость радио и мысленно радуюсь, когда Матвей отказывается от приглашения в гости нас обоих.

— У тебя милая мама, — расслабиться у меня получается только после отъезда от дома.

— Ты хорошо держалась, Вредина, — я легко толкаю мужчину в плечо и шутливо дую губы за такую подставу. Возьму и расскажу Матвею сегодня, что его любимого героя убьют через пару серий и он больше не вернется. Посмотрим тогда, кто будет смеяться. — Один-один, малышка. Я же познакомился с твоим котом. Он, между прочим, надругался над моими кроссовками. Мама у меня хотя бы приличная.

— Специально поставлю будильник ночью и достану твою обувь на радость Максику.

— Придётся мне тебя приковать к кровати, а перед этим вымотать так, чтобы ты и шага ступить не могла.

Для меня до сих пор остается загадкой, как этому мужчине удаётся с такой лёгкостью заставлять меня покрываться мурашками. Буквально несколько слов, а мне уже хочется, чтобы он остановил машину и прямо в ней воплотил все свои «угрозы».

А после лежать у него на груди и слушать размеренные удары сердца.

Чтобы удостовериться.

Матвей живой. Я его не придумала.

Глава двадцать восьмая. Рокси

Как-то незаметно подкрался момент второго сеанса.

Моя прелесть окончательно зажила, и можно было превращать незамысловатые нити контура в будущий шедевр. Добавить закрас, тени.

Сейчас это полностью сырой материал, с которым нужно поработать.

Матвей постоянно прерывался и спрашивал всё ли со мной хорошо, а я только вертелась от нетерпения и иногда очень осторожно приподнималась, изогнувшись неведомым образом, и наблюдала за тем, как тоненькие иголки с краской впиваются в кожу.

— Как ты? Ещё полчаса — максимум. Уже пошёл отёк, трудно ложится.

Он такой сосредоточенный и внимательный, что я хочу повторить то, чем при второй внезапной встрече мы занимались в этом салоне.

Жаль, что сейчас здесь не одной мне забивают под кожу чернила — ещё несколько мастеров трудятся, отовсюду раздаётся жужжание машинок.

— Не отвлекайся, мой заботливый, я прекрасно себя чувствую, — дотянулась до его волос и запустила в них пальцы, на что Матвей лишь фыркнул и забавно клацнул зубами рядом с моей ладонью.

Не любит такие порывы с моей стороны в общественных местах. Я понимаю, образ серьезного и загадочного мужчины — наедине он с радостью ложится головой на мои колени и чуть ли котом не урчит от массажа, особенно когда я ногтями приятно надавливаю.

Максик, кстати, в это время обычно очень ревностно наблюдает за моими шевелениями. Один раз даже демонстративно повернулся хвостом ко мне. Сидел так пять минут, а потом с гордым видом покинул комнату, где его игнорируют. Иногда мне кажется, что он, правда, всё понимает.

— Накажу, Вредина, — только улыбка всё равно выдаёт его настоящие эмоции.

— А чего, ты думаешь, я добиваюсь? — люблю такие моменты словесной прелюдии.

Мой мужчина возвращается к работе, а я бездумно тыкаю по экрану телефона и залезаю во все установленные социальные сети, потому что мне дико скучно просто лежать и смотреть в одну точку, хоть какое-то развлечение.

Опять сообщение от жены моего бывшего — очередное слезливое послание с кучей рыдающих смайликов. Ещё и вложение есть — детский рисунок «счастливой» семьи.

Никак она понять не может, что Виктор ушёл не ко мне. Куда только детектив её смотрит. Или женщина всё-таки перестала сливать деньги в пустоту?