Чёрный город

«Ничего. Поезд предназначен персонально для меня, никуда не денется. Генерал Жуковский тоже не барышня, подождет. К тому же Сент-Эстеф несомненно доложил ему, чем я занят».

Сердце начало биться быстрее. Азарт, предвкушение охоты, острый аромат риска — не это ли и есть настоящая жизнь?

«А может, и успею к полуночи», — подумалось Эрасту Петровичу, когда ровно в одиннадцать из-за ворот донеслось:

— Цепь, быстрым шагом вперед!

И еще раз, чуть в стороне, с грузинским акцентом:

— Цэп, быстрым шагом вперед!

Во дворе никого не было. Лишь у проходной, перед калиткой, врезанной в ворота, темнели две фигуры: часовой и караульный начальник.

«Пора!»

Шагом на вид неторопливым, но на самом деле очень быстрым Фандорин, как бы прогуливаясь, дошел до ближайшей постройки (кажется, это была электростанция, про которую поминал капитан). Уйдя с освещенного места, Эраст Петрович скинул с себя всю верхнюю одежду и сделался почти совершенно невидимым. На новоиспеченном действительном статском советнике остался облегающий черный костюм «крадущихся». Закрывать лицо маской Эраст Петрович не любил, поэтому просто провел по нему ладонью, окрашенной специальным раствором — и кожа потемнела.

Даже если кто-то сейчас внимательно следил за двором, нипочем не заметил бы бесплотный силуэт, проскользнувший вдоль стен ко входу в главный корпус.

По пустому коридору Фандорин передвигался еще быстрее, без единого звука.

«Они уже здесь!»

На полу под рамой металлодетектора ничком лежал часовой, из-под него растекалась темная лужа. «Маузер» остался в кобуре — убийца или убийцы его не взяли. И понятно почему: знали, что сработает сигнализация.

«Хотят не только произвести диверсию, но и унести ноги. Значит, будет бомба с часовым механизмом».

Эрасту Петровичу гул сирены тоже был ни к чему, поэтому он сунул «веблей» в ячейку. Побежал дальше.

Очень было любопытно, каким же все-таки образом Дятел сумел проникнуть в сию святая святых.

Приоткрыв дверь насосного зала, Фандорин получил ответ на свой вопрос.

«Ах, вот оно что. Ловко…»

Два тела в синих мундирах лежали на полу; две фигуры в синих халатах сидели на корточках и что-то сосредоточенно делали — за их спинами было не разглядеть, что именно.

«Так мы, стало быть, техники. Сняли охрану, что было нетрудно, и теперь собираем взрывное устройство. Нуте-с, а кто из нас Дятел?»

Несомненно тот, который отдавал приказания, сверяясь по какому-то листку. Левую руку человек держал в кармане. Всю работу выполнял второй.

Из-за шума, производимого насосом, главарю приходилось кричать. Эраст Петрович слышал почти каждое слово.

— …Теперь кнопку до упора. Завести рычажок на двенадцать поворотов…

— Не так быстро! — ответил исполнитель. — Не успеваю! Вот теперь готово. Что дальше?

Старший сказал что-то неразборчивое, при этом показывая вверх. Тогда второй поднялся и побежал к лесенке. В одной руке он сжимал какую-то черную коробку, другой брался за поручни.

Дятел стоял спиной, по-прежнему держа руку в кармане. Смотрел то на листок, то на сообщника. Тот тоже не оглядывался — лез себе и лез.

«Пожалуй, сумею взять обоих».

Фандорин двинулся вперед.

— Видишь кожух? Нет, левее смотри! — командовал Дятел. — Там возле верхнего сальника должен быть воздушный регулятор!

— Есть, вижу! — донеслось сверху.

— Присоединяй магнитное крепление! Помнишь, как?

Черная тень стояла уже в одном шаге от распорядителя, а тот ничего не чувствовал, не слышал. Фандорин приноровился взять Дятла за шею, когда тот, задрав голову, громко спросил:

— Слушай, Дятел, а пяти минут нам хватит? Мало ли, у ворот провозимся. Переставь на семь.

«Значит, Дятел — тот, другой?».

Это меняло приоритеты.

— Ничего, Краб. Успеем! — ответил верхний, чем-то лязгая. — А не успеем — черт с нами. Две минуты — лишний риск!

«Надо, чтобы он спустился. Иначе живьем не получится».

Вместо того чтобы отключить человека с листком, как планировалось вначале, Фандорин крепко взял его сзади за руки, шепнул в ухо:

— Продолжай инструктировать, Краб. Пикнешь — убью.

И подтолкнул оцепеневшего боевика вперед, для вящей убедительности сжав болевые точки на запястьях. Тот охнул, послушно засеменил.

— Стоять!

Они оказались прямо под железной лестницей. Теперь сверху их было не видно. Краб тяжело дышал, но вел себя смирно.

— Крикни ему: «Тут какая-то путаница. Не могу разобрать. Спустись на минуту», — шепнул Эраст Петрович и сжал пальцы сильнее.

Вместо ответа подпольщик рванулся вперед, одновременно лягнув Фандорина каблуком по голени. От боли на миг потемнело в глазах, но растерялся Эраст Петрович не от этого. Левая рука Краба мистическим образом будто бы удлинилась, а потом вовсе отделилась от тела. Ошеломленный, Фандорин ослабил хватку.

Тогда диверсант окончательно высвободился. В руке у Эраста Петровича остался протез в кожаной перчатке.

Краб оказался одноруким!

Но удивляться было некогда. Блеснул нож.

Фандорин узнал замах — точно так же, от левого плеча к правому, рассекающим ударом, бил человек под вагоном.