Чёрный иней

— В таком случае, вы виновны, — произнёс норвежец Руаль Амундсен, едва разжимая жёсткие бескровные губы».

Вы правы, командор Амундсен. Среди вечных льдов нельзя думать о тепле. Нужно убедить себя, что ты родился среди льдин, в замкнутом безлюдном пространстве, никогда не знавшем ничего, кроме вечного холода, ветра и безмолвия необозримых ледяных полей. Надо выбросить из головы, что где-то в мире растут зелёные деревья, порхают бабочки, накрапывает тёплый дождь и плещется ласковое море, а люди слушают музыку, а не скулёж ветра в растяжках антенн. Выкинуть из головы! Только тогда не спятишь.

И тут к нему вернулась мысль, которую он всячески гнал от себя. Эта мысль настигла его внезапно и, кроме горького раздражения, отозвалась усталостью всего естества — измученного тремя экспедициями тела. Мысль, на которую хотелось закрыть глаза и не открывать их, пока он здесь, на этом диком арктическом куске суши.

«На острове появились вражеские диверсанты!»

Время блефовать ещё не наступило. Пустить одного — не поверят, продолжат поиски. Здесь, наверняка, сидят крепкие ребята. Они не признают игры в поддавки. Поэтому — всё должно быть максимально правдоподобно, они должны поверить, что преследуют всю группу, и эта группа на острове одна. Но вот удастся ли их сбить с панталыку? На войне, как на войне, любые расчёты могут оказаться напрасными, потому что действительность рушит их, как карточные домики. Он знал это лучше, чем кто-либо.

— Чёрный, Крапович, Смага, Гвоздь, Щербань. Скрытно выдвигайтесь к тропе, на триста метров западнее. Сейчас они начнут преследование. Дайте себя обнаружить. Но скромно, без нахальства. Уводите их, огибая ледоспад слева, коридором. Как можно дальше. Направление — север. Союзник... берёте с собой. — Он ещё раз критически оглядел англичанина. — Таким, каков есть, без лыж, маскхалата... с пистолетом. Чёрный, поставь его на лыжи позади себя. И пусть держится покрепче. Будет дразнить фашистов в бога душу мать. Ты это сможешь, я знаю. Нас не искать. Действуйте по обстоятельствам, самостоятельно. Задачу знаете. Первым идёт Смага. За старшего — Чёрный. Всё.

— Галоши надеть не забыли? — поинтересовался напоследок Назаров.

Увидимся ли? Щербо ещё не успел удивиться этой мысли, как её сменила другая, острая, болезненная: сейчас дадут в эфир «СОС — вражеские диверсанты!» и...

Через минуту все пятеро вместе с англичанином (тот поначалу попробовал было радостно воскликнуть «рашн гуд», но, очевидно, проникшись тревожной атмосферой вокруг, посерьёзнел и с молчаливым вниманием старался понять, чего от него требуют) выбрались из норы, спустились немного дальше вниз, встали на лыжи. Потом медленно, прикрываясь пушистыми холмиками, начали выдвигаться на рубеж. Никто из них не оглянулся.

Щербо вернулся к амбразуре и только сейчас заметил, что погода снова портится. Это очень кстати. Тут в ненастье должно быть «непрохождение». Длинные и средние волны в этих широтах и так не проходят стабильно, а в метель и коротковолновый диапазон замолчит. Ну и что? Сколько это может длиться? Он услышал за спиной судорожный, хриплый кашель. Это Серёжа Ткачук. Скверно... Десантнику бронхит ни к чему.

— Пососи стрептоцид. Три таблетки. Это приказ.

Он опять припал к биноклю. Байда, который не отрывался от наблюдения, отрывисто бросил:

— Хреновые пилоты... наши «братья по оружию»... ручонки сразу вверх потянули. Только перед этим, правда, что-то быстренько сожгли, бумаги, видать, какие-то. Зря наш Жора рыцарские добродетели выказывал. Только всю игру испортил, салага...

Щербо, хоть и пытался, но не услышал в его словах чего-то фатального. Старший лейтенант был готов к дальнейшей борьбе, собственно, к её началу. Щербо видел: фашисты поспешно затолкнули в барак обоих пленных лётчиков — их чёрные комбинезоны чётко выделялись в белой толчее дюжих гренадёрских фигур. Потом немцы торопливо рассредоточились и, подчиняясь фельдфебельскому свистку, устремились прямо на них.

Шестнадцать стволов. Щербо весь подобрался в ожидании. Момент был напряжённый. Семеро бойцов застыли, готовые в любой момент покинуть укрытие и отойти на восток к скалам. Двое из них должны остаться прикрывать.

— Как думаешь, клюнут они на нашего «живца»? — Щербо вспомнил англичанина, который забрался чуть ли не на плечи Чёрного. Хорошо, хоть ростом невелик и телосложение хилое... Рюкзак ему пришлось оставить, ребята разобрали самое необходимое, только НЗ в карман...

— Убеждён, что клюнут. Вот только не уверен, что они через полчаса не вернутся и не прочешут всю полосу морены.

— Мне бы твою уверенность, Коля, — вымолвил Щербо.

— Мне бы ваш опыт, Павел Иванович...

Установилось напряжённое молчание, и Щербо спиной почувствовал железную решимость бойцов стоять до конца.

16