Чёрный конгресс

День прошел в государственных хлопотах, к вечеру Хасану Первому дали возможность расправить затекшие члены в тренажерном зале, вывели на прогулку. Зарядили сбалансированным энергетиком для успешного функционирования. Так он сам выражался, иронично высмеивая полную свою зависимость от жесткого распорядка в жизни любого повелителя. Если он не хочет оказаться в канаве, приходится подчиняться.

…Фонтаны шумели, миндаль цвел, красавицы скользили в танце – все, как положено в гареме благополучного ханства! Прямо картинка из древней «Тысячи сказок».

Он оперся на балюстраду, всмотрелся, приглянулась на этот раз черноволосая юная женщина, игриво вертевшая бедрами. Турчанка? Хохлушка? Испанка? Все перемешалось в этом мире. Вот и ладно, зато здоровее будет потомство! Ему этот…из черномазых советников, Валери, кажется, рассказывал, что у Чингисхана, древнего монгольского завоевателя, огромное количество потомков по крови. Почему же он, Хасан, не может зарядить человечество своей энергией самым широким охватом?

Усмехнулся, сам себе скомандовал приступить к ночным подвигам во имя будущего процветания человечества.

Ранним утром он уже был на пробежке, проветривал мозги, планировал очередность действий. Через час в студии с мониторами принимал рапорты от управляющих национальных округов: о настроениях, ритмичности работы предприятий, создании клубов по интересам для управляемого отдыха. С продовольствием везде была некоторая напряженность, но он намеревался с северным соседом заключить договор на поставку зерна – в обмен на …

Но вот что предложить в качестве бартера, империи надо было крепко подумать. Разве что отходы? Или старые музеи, которые, впрочем, давно никому были не нужны. Всё давно оцифровано, воссоздано в объеме, цвете, индивидуальных характеристиках, но в свете новых веяний об отрицании всяких авторских прав – картины старых мастеров уже не интересны ни обывателям, ни коллекционерам. Как только стали возможны копии, неотличимые от оригиналов, цена шедевров обнулилась.

… А смешная эта цыганочка была у него нынче ночью, вкусная, чем-то припала к душе. Надо будет повторить. Или – напротив? Хасан избегал всякой психологической зависимости, на подкорке чуя опасность сильных чувств. Любовь – зависимость – слабость. Он не может себе этого позволить. Ладно. Пусть завтра будет беленькая, голубоглазая, они тоже встречаются довольно живенькие, и кожа у них такая тонкая, нежная, ногтем пожестче проведешь – и брызнет, как виноград соком.

Хасан был не лишен поэтического мироощущения, но одиночеством своим дорожил безмерно, почитая его за основу успеха.

Странные отношения у него сложились только с этим черным советником Валери. Знающие люди говорят, что он давно по Европе рыщет, но чем конкретно занимается, никто точно не знал, то ли путешественник, то ли социолог, то ли…но какой смысл гадать, если не владеешь точной информацией? Конечно, умен, разумеется, эрудирован, никогда не высовывается и, кажется, карьерного роста не жаждет в отличие от остальных членов ближнего круга. (Хасан их всех видел насквозь). Тогда что ему надо?

Хасан не любил, когда нечто непонятное подступало к нему так близко, лучше в целях профилактики от полезного отказаться, чем схлопотать потом какой-нибудь сюрприз. Сюрприз и состоялся.

Во время одного очень важного выступления на закрытом совещании региональных глав силовиков, где Хасан жестко ставил перед ними задачи по своевременному подавлению всякого разброда и шатания в головах, в него метнули бомбу. Дурацкое самодельное устройство в виде смартфона, как-то прошедшее серьезный досмотр. Только Валери невероятным образом метнувшись к нему, в мгновение ока повалил Хасана и накрыл собой. Оба даже не получили ранения, а вот три охранника-верзилы, не успевшие глазом моргнуть, убиты были моментально. Не осколками! Выбросом какого-то таинственного вещества очень малой окружности действия. И ведь так и не расшифровала его служба безопасности, что это за гадость была – и растворилась бесследно в воздухе.

Словом, можно к этому черномазому относиться как угодно, но спешить его удалять не стоило. Кстати, надо будет с ним, не особенно демонстрируя крайнюю озабоченность, поговорить насчет бартера с северянами. В конце концов, зря он что ли числится не в охранниках (как могло быть после того случая), а в советниках, пусть…советует.

Валери появился так, словно давно находился тут, под рукой, и хорошо слышал то, что великий правитель еще не успел окончательно сформулировать, выговорить. Вот еще одна его особенность, которая с одной стороны очень напрягала Хасана Первого, но и была чрезвычайно удобной. Негр самым учтивым образом поклонился, опустил глаза, всем своим видом демонстрируя подчиненное положение. Хасан поощрительно улыбнулся, сделал знак рукой, приглашая садиться.

– Я в некотором затруднении, – доверительно начал правитель, – давай, порассуждаем вместе. Нам надо поладить с северянами в торге за зерно. Как ты думаешь, в чем их интерес, с чем мы в запросах столкнемся?