Чёрный коршун русской смуты. Исторические очерки

Далее Блюмкин сообщает, казалось бы, верные детали, но не зная в точности, что можно теперь говорить, а что нет, он ненароком дает показания, которые, я в этом уверен, навсегда скомпрометируют личность «рыцаря революции»:

«Подпись секретаря (т. Ксенофонтова) подделал я, подпись председателя (Дзержинского) – один из членов ЦК.

Когда пришел ничего не знавший (выделено мной – Авт.) товарищ председателя ВЧК Вячеслав Александрович, я попросил его поставить на мандате печать комиссии. Кроме того, я взял у него записку в гараж на получение автомобиля. После этого я заявил ему о том, что по постановлению ЦК сегодня убью графа Мирбаха».

Вот теперь разберемся, как эта информация стыкуется (или не стыкуется) с нашей общеизвестной историографией, из которой следует, что Александрович подделал подпись Дзержинского.

Никак не стыкуется.

Согласитесь: Блюмкин говорит, что подпись Дзержинского подделал некий член ЦК партии эсеров. Но ведь известно любому школьнику, член ЦК эсеровской партии В. Александрович как раз за эту подделку и был расстрелян. Значит, это преступление он и совершил. А чекист Яков Блюмкин утверждает, что В.А. Александрович ничего и не подделывал и даже ничего не подписывал. Он только «поставил на мандате печать».

И потом, это явное ощущение страшной спешки и нервозной обстановки («мы почти не спали и приготовлялись психологически»)… Разве можно в такой обстановке подделывать какие-то подписи. Да еще такие сложные, как у Дзержинского. Чтобы качественно подделать такую подпись, надо неделю тренироваться. Кроме того, как утверждает Блюмкин, Александрович был вообще не в курсе, что от имени его партии готовится политическое убийство, ведь Блюмкин только в конце их встречи сообщил, что идет убивать Мирбаха. Помните его слова: «пришел ничего не знавший Александрович». И, посудите сами, разве стал бы совершенно разумный и авторитетный человек Вячеслав Александрович, пользующийся доверием Дзержинского, хранивший в своем сейфе гербовую печать ВЧК, и абсолютно не посвященный в подготовку убийства германского посла (а это я докажу в дальнейшем своем рассказе), стал бы вдруг что-то спешно и тайно подделывать и втравливать своего шефа в международную кровавую провокацию?

Верю твердо: он бы не пошел на такую грязную акцию. Тем более, что его партия на это не уполномочивала (и это тоже мы в дальнейшем рассказе покажем), а делу своей крестьянской партии совсем еще молодой человек Александрович (ему на тот период было всего 32 года) был беззаветно предан до конца своих дней.

Теперь давайте спросим любого канцелярского работника, при каких условиях на документе ставится печать? И он Вам ответит: печать ставится только тогда, когда под текстом документа стоят подписи соответствующих ответственных работников. Не трудно теперь нам с Вами сообразить, что реальные подписи Дзержинского и Ксенофонтова под текстом мандата, представленного Блюмкиным Александровичу, уже стояли и тот смело поставил печать.

Значит, перед тем, как в страшной спешке прибежать к Александровичу (ведь уже идет 6 июля и надо было еще так много успеть), Блюмкин заходил в кабинеты Дзержинского и Ксенофонтова…

Почему же в нашей историографии до сих пор скрывалась эта несущественная, казалось бы, но правдивая деталь? Потому, что в отношении левых эсеров осуществлялась провокация, в результате которой эта партия должна была быть изгнана из всех органов государственной власти. Разве мог бы славный «железный» большевик Дзержинский в советской истории быть замешан в такое вот грязное дело? Нет, конечно. Как коммунист он должен был остаться для потомков «рыцарем революции с чистыми руками и горячим сердцем». В белых одеждах. История терпеть не может другого цвета. Поэтому пришлось все свалить на невиновного человека – на эсера Александровича. Он оказался на свою беду в ненужное время на ненужном месте.

А получилась глупая закавыка, совсем, казалось бы, маленькая оплошность.

В полдень, 6 июля Дзержинскому позвонил Ленин, сообщил, что убит Мирбах и дал указание во всем лично разобраться. Феликс Эдмундович «вместе с Караханом, с отрядом, следователями и комиссарами», как он сам укажет в своих показаниях, поехал в немецкое посольство. Там он с ужасом узнал, что подписанный им мандат находится в посольстве. Блюмкин и Андреев должны были предъявить его сотрудникам посольства и затем забрать с собой и, безусловно, уничтожить или вернуть Дзержинскому. Но в страшной суматохе своего преступления молодые чекисты забыли его в посольстве на столе. Теперь этот документ предстал перед множеством людей, пришедших с Дзержинским. Все они теперь стали свидетелями ужасной для него ситуации.

Дзержинский забрал бумагу и какое-то время обдумывал создавшееся положение.