Чёрный котёл

— Живой человек должен влезть в него, — спокойно сказала Ордду. — И когда он это сделает, Котел рассыплется сам собой. Но, — добавила она, — есть одна не совсем приятная штука. Бедный утенок, который нырнет в него, никогда уже не выберется оттуда живым.

С криком ужаса Гурджи скатился с Котла и поспешно отбежал на безопасное расстояние, где он принялся яростно размахивать железным ломиком и грозить кулаком Крошану.

— Да, — сказала Ордду с улыбкой, — так-то вот, птенчик мой. Крошан стоил тебе всего лишь броши. Но потребуется отдать жизнь, чтобы его разрушить. И это еще не все. Отдать свою жизнь Крошану нужно добровольно. Если вы попытаетесь заставить кого-нибудь сделать это, Котел и не дрогнет.

Ордду оглядела всех их по очереди и блаженно потянулась.

— А теперь, мои цыплята, — сказала она, — мы уже по-настоящему должны распрощаться с вами. Оргох ужасно сонная. Вы подняли нас так рано. Доброго, счастливого пути. Прощайте, — она помахала рукой и вместе с другими двумя колдуньями двинулась к хижине.

— Остановитесь! — закричал Тарен. — Скажите нам, нет ли другого способа?

Колдуньи уже скрылись в хижине, и Тарен заколотил кулаками в дверь. Опуда высунулась голова Ордду.

— Никакого иного способа, мой цыпленок, — сказала она, и впервые в ее голосе зазвучали нотки жалости.

Дверь с треском захлопнулась перед самым носом Тарена. Тщетно он молотил по ней что было сил. Ни звука в ответ. И даже окно внезапно подернулось непроницаемой туманной дымкой, которая быстро сгустилась в черную плотную завесу.

— Когда колдунья произнесла «прощайте», — заметил бард, — она, подозреваю, имела в виду именно это — прощайте навсегда. — Он вдруг просиял. — И это, кстати, самое приятное, что я слышал сегодня утром.

Тарен устало уронил свой молот на землю.

— И все же я думаю, что есть другой способ, — сказал он. — Во всяком случае, хотя мы и не можем разрушить Котел сейчас же, мы не должны бросать его.

— Может, спрятать? — предложил Ффлевдцур, — Закопать. И как можно скорее. Будь уверен, мы не найдем никого, кто бы согласился прыгнуть в эту черную дыру, чтобы уничтожить Крошан вместе с собой.

Тарен покачал головой:

— Нет, мы не можем просто спрятать его. Рано или поздно Аровн его разыщет, и все наши усилия окажутся бесполезными. Только Даллбен знает, что делать с ним. Он единственный обладает той мудростью, которая сильнее черной силы Крошана. Гвидион собирался принести Котел в Каер Даллбен. Теперь это должны сделать мы.

Ффлевддур согласно кивнул:

— Что ж, разумное решение. Но это такая неуклюжая громадина. Не понимаю, как мы вчетвером сможем тащить его по болотам, ущельям и крутым горным тропам.

Они вывели Ллуагор и Мелинласа, поставили их рядом перед хранящей мертвое молчание хижиной и подвесили Котел между двумя лошадьми. Гурджи и Эйлонви вели тяжело нагруженных лошадей за повод, а Тарен и Ффлевддур шли между ними — один впереди, другой — сзади, чтобы поддерживать раскачивающийся на веревках Котел.

Хотя Тарен и стремился поскорей уйти от хижины колдуний и из их владений, но теперь, без пряжки Адаона, он не решился идти через Болота Морвы напрямик. Вместо этого он повел свой отряд в обход, держась кромки твердой земли у края Болот. И так до тех пор, пока они не выйдут на надежную торфяную дорогу, поросшую вереском.

— Этот путь длиннее, — сказал Тарен, — но Болота слишком ненадежны. В прошлый раз нас вела брошь Адаона. Теперь, — он печально вздохнул, — боюсь, что нас может постигнуть та же участь, что и Охотников.

— Это было бы здорово! — воскликнул бард. — Не для нас, конечно, — поправился. он, — а для Котла. Утопить гадкий горшок в зыбучей жиже, и все тут!

— Нет, спасибо, — ответила Эйлонви. — Зыбучая топь с удовольствием проглотит и нас! Если же ты устал идти кружным путем, то я готова поменяться с тобою местами. Становись впереди лошади, а я стану поддерживать Котел.

— Совсем нет, нисколько не устал, — пробормотал пристыженный бард. — Не так уж он тяжел. И, в сущности, это хорошее упражнение для рук. Очень бодрит. К тому же Ффлевддур Пламенный никогда не сдается!

При последних его словах звякнули и оборвались две струны арфы, но бард не обратил на это никакого внимания, занятый раскачивающимся Котлом.

Тарен, усталый и задумчивый, шагал молча. Он лишь бросал короткие слова команды, направляя идущих впереди Гурджи и Эйлонви. За целый день они позволили себе отдохнуть лишь два-три раза, да и то совсем недолго. Тем не менее с приближением вечера Тарен увидел, что прошли они очень мало и едва лишь достигли бесконечных торфяных просторов. А им предстояло еще выйти на твердую дорогу. Усталость всей своей тяжестью навалилась на плечи. Она была, наверное, во много раз тяжелее самого Крошана. И слабость. Такой слабости Тарен не ошущал уже давно, во всяком случае, пока брошь Адаона была с ним.

Они разбили лагерь в открытой степи — холодной, сырой и голой, окутанной ядовитым туманом, который поднимался с Болот Морвы. Затем они отвязали Крошан и дали отдых изможденным лошадям. Гурджи достал из своей кожаной сумки еду.