Чёрный котёл

— Король Моргант служил Сыновьям Доны долго и преданно. Он был бесстрашным и благородным лордом, пока жажда власти не иссушила его сердце. В битвах он не единожды спасал мне жизнь. Это все к его чести и не может быть забыто или отвергнуто. Вот почему, — сказал он твердо, — я приказал чтить Морганта. Его — за то, чем он был. Эллидира — за то, чем он стал.

Тарен нашел своих друзей около палатки Морганта. Благодаря неустанным заботам Эйлонви

Гурджи постепенно стал приходить в себя после того страшного удара, полученного от стражника. Но выглядел он еще сильно помятым.

— Бедная, слабая голова разбита на маленькие дольки, а в каждой дольке по большой больке! — причитал Гурджи, пытаясь улыбнуться Тарену. — Гурджи опечален, что не бился рядом с добрым хозяином. Он бы когтил и крошил злых воинов! О да!

— Драчунов здесь было и так достаточно, — сказала Эйлонви. — Я нашла твой меч, — обратилась она к Тарену, протягивая ему оружие. — Но мне бы хотелось, чтобы Даллбен не давал его больше тебе. Каждый раз это приносит столько хлопот.

— Думаю, что наши трудные хлопоты окончились, — вставил Ффлевддур, укачивая свою раненую руку. — Ужасный черный чайник лопнул благодаря Зллидиру, — он печально вздохнул. — Барды станут петь о наших, как ты, Эйлонви, говоришь, хлопотах. И о его подвиге тоже.

— Мне наплевать на все песни бардов, вместе взятые, — проворчал Доли, потирая распухшие уши, которые постепенно стали приобретать свой естественный цвет. — Не желаю больше никаких затей, пусть даже придуманных самим Гвидионом, если мне еще хоть разок придется становиться невидимкой.

— Добрый старый Доли, — засмеялся Тарен, — чем больше ты ворчишь, тем больше, значит, доволен собой.

— Опять! Добрый. Старый, — проворчал карлик. — Знаем, слыхали!

Тарен заметил отдыхавших под дубом Колла и короля Смойта. Он направился к ним. Колл снял свой плотно пригнанный шлем, и обнажилась его весело поблескивающая лысина. Лицо Колла, испещренное синяками и ссадинами, лучилось доброй улыбкой. Он поднялся и положил руку на плечо Тарену.

— Не удалось нам встретиться пораньше, сынок, — сказал Колл, подмигивая. — Но подозреваю, ты был слишком занят все это время.

— Клянусь моим телом и кровью! — проревел Смойт, хлопнув Тарена по спине. — В прошлый раз ты выглядел ободранным кроликом. Теперь кролик исчез. Остались лишь кожа да кости! Ха-ха-ха!

Громкий скрипучий звук переплелся с хохотом рыжебородого короля. Тарен с удивлением обернулся и увидел стоящего в отдалении Гвистила, маленького, тщедушного и, как обычно, настороженного. На плече у него вертелась, подпрыгивала и радостно крутила головой ворона Карр.

— Опять ты, — пропищал Гвистил, уныло вздыхая, когда Тарен подошел к нему. — И не обвиняй меня в том, что случилось. Я предупреждал. Однако что случилось, то случилось, и не стоит вспоминать об этом. Но я не виноват.

— Хватит притворяться, Гвистил из Красивого Народа, — весело сказал Тарен. — Больше ты меня не проведешь. Я знаю теперь, кто ты и какую доблестную службу сослужил нам.

Карр томно закаркала, когда Тарен погладил ее твердые перья и почесал у нее под клювом.

— Посади ее себе на плечо, — сказал Гвистил. — Именно этого ей хочется. Она твоя. Ты получаешь ее в подарок с благодарностью от Красивого Народа. Потому что и ты нам сослужил добрую службу. Нам было очень тревожно, пока Крошан где-то затаился и ждал своего часа. Ну же, снимай ее, она твоя, — грустно вздохнул Гвистил. — Жалко расставаться, но она полюбила тебя. Это правда. Отныне я перестану держать у себя ворон, всех их перестану приваживать. Одно расстройство.

— Таррен! — прокаркала ворона.

— Но хочу предупредить тебя, — добавил Гвистил, — поменьше обращай внимания на ее болтовню. Чаще всего Она каркает лишь для того, чтобы послушать саму себя. С некоторыми людьми это тоже бывает, как я заметил. Так что не слушай. Нет в том никакой пользы. Никакой.

После того как были воздвигнуты могильники и погребенным воинам отданы положенные почести, Гвистил отправился на свой придорожный пост нести долгую и незаметную караульную службу. Король Смойт, его воины и все остальные покинули просеку и направили своих коней в сторону реки Аврен. Высоко под облаками, заслоняя своими крыльями солнце, кружили гвитанты. Взмах за взмахом они уносились туда, где простирались земли Аннувина. Охотников не было видно. Гвидион решил, что Аровн, прознав о крушении Кроша- на, приказал им вернуться.

Растянувшийся по дороге отряд двигался не с победной радостью, а медленно и раздумчиво. Лицо короля Смойта, всегда жизнерадостное, было на этот раз мрачным. Он потерял слишком много воинов.

Тарен ехал рядом с Гвидионом во главе колонны. Карр покачивалась на его плече. Их окружали холмы, расцвеченные пестрыми осенними красками. Долгое время Тарен ехал молча.

— Странно, — наконец произнес он, — я так мечтал оказаться в загадочном мире взрослых мужчин и воинов, а теперь вижу, что он наполнен печалью, жестокостью, утратами и предательством тех, кто стремится разрушить все вокруг себя.