Чёрный Лебедь

– А будет когда не рано?!

– Будет. Когда ты перестанешь смотреть на ключ.

– А-а, я поняла. Ключ у нас индикатор моего согласия. Тогда можешь сразу засунь его себе в зад, потому что я никогда не перестану на него смотреть и мечтать сбежать отсюда.

Наклоняется ко мне и кладёт руки на ручки кресла. Я вжимаюсь поглубже.

– А ты не мечтай впустую, ты пытайся, – говорит. – И за каждую твою неудачную попытку, ты будешь наказана. Но ты их не прекращай, это доставляет мне удовольствие.

Улыбается скотина.

– Не дождешься. Я просто подожду, когда Олег тебе заплатит.

– Разумный выбор, – выпрямляется. – Однако одно наказание ты уже заслужила.

Достаёт что-то из ботинка и снова приближается ко мне.

– Что это?! Что ты собираешься сделать? Разве я уже не понесла наказание?!

– Ты про свою задранную юбку? – смеётся. – Это было всего лишь предложение развязать мне руки, на которое ты любезно согласилась.

Глава 17

Он нажимает на продолговатый предмет, и я понимаю, что это складной нож!

– Не подходи! – кричу и пытаюсь вскочить.

– Сядь, – надавливает на плечо, – некрофилия не входит в список моих извращений.

Оттягивает край моей майки и разрезает по шву вдоль плеча. Повторяет тоже с другой стороны. Лишившись опоры, она падает на пояс, и я остаюсь в одном лифчике.

Мурашки обсыпают кожу. Антон присаживается в кресло напротив и закидывает одну ногу на колено другой. Водит пальцем по кончику ножа.

– Кстати, таким можно перерезать верёвку, – складывает его и кладёт на стол рядом с ключом.

– А горло тебе?

– С веревкой на руках проблематично.

– Ты испортил мою кофту. В чём я теперь вернусь домой?

– К Олегу ты хотела сказать. Да хоть так. Он поймёт, я ведь предупредил твоего парня, чем обернётся каждая минута его промедления.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю. – Тебе нравится надо мной издеваться?

– Мне показалось тебе жарко. И второе тоже.

– Мне холодно.

– Хочешь, станет жарко?

– Не хочу.

– А я хочу кое-что проверить, – он встаёт со своего места.

Снова запускает свою немытую руку мне в лифчик. Обхватывает грудь, мнёт, маммолог прям. А я уже, похоже, начинаю привыкать к его выходкам и не реагирую так остро. Это же в порядке вещей, полапать там полапать здесь, снять майку, задрать юбку, тут так принято!

– Не показалось, – говорит. – В лифе твоя грудь кажется больше. Стесняешься своего размера?

– Нет.

– Тогда зачем это? – зажимает между пальцами толстый поролон.

– Не твоё дело.

– Я посмотрю? – он спускает бретельки бюстгальтера с плеч, но жёсткий лифчик держится и без них.

Обеими руками берёт за верхние края чашечек. Да он ахренел совсем?!

– Нет! – кричу и брыкаюсь ногами, пытаюсь его оттолкнуть. – Не смей!

Но он меня не слушает. Прижимает своей грудью мои ноги и выворачивает лифчик вниз, оголяя грудь.

Наглые глаза внимательно прилипают к моим маленьким холмикам. Ни один парень никогда не видел их. До этого момента. Соски от холода скукоживаются и набухают. Я зажмуриваю глаза, чтобы хоть что-то закрыть от позора.

Но даже с закрытыми глазами я чувствую его взгляд. Ощущаю ветерок дыхания обнажённой кожей.

– Очень красивая грудь, – говорит мерзавец. – Такую вообще не стоит прятать в лифчик.

– Да, прям так и ходить по институту, – говорю, чтобы отвлечься от пикантности ситуации. Он когда-нибудь перестанет на меня смотреть? Может, моргнёт хотя бы?

– Да, парням бы понравилось. А мне надо покурить, – достаёт из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Ты ещё и куришь. А ещё спортсмен, называется.

– Да, совсем не мужчина твоей мечты, – он отходит к раковине и вскрывает пачку. – Хоть не пью, но вот сигаретку раз в месяц-два да выкуриваю. Обычно это повод менее приятный, чем чьи-то классные сиськи. Но я как знал, запасся.

Закуривает. Вытяжки в доме конечно нет.

– Может, ты уже поправишь мне лифчик, а потом будешь курить хоть все двадцать сигарет?!

– И лишить свои глазки такой услаждающей картины?

Он медленно качает головой.

– То есть ты меня вот так и оставишь?!

– Да. Сойдёт за твоё наказание.

– Грязный извращенец, – говорю я и разворачиваю стул к нему спиной. Хочется добавить «чтоб ты сдох», но закусываю язык, чтобы не нарваться на новое «наказание».

Чувствую запах сигаретного дыма всё ближе.

Очень близко. Прям у носа. Я не вижу его, но знаю, что он очень близко.

– Ненавидишь меня…– жаркое дыхание обжигает шею. – Я такой грязный извращенец. А ты такая чистая, невинная. Я уверен, ты и вправду девственница.

Он затушивает сигарету об стол. Потом его руки опускаются мне на плечи. Надавливающими движениями проходят по мышцам. Из-за постоянно связанных сзади рук там всё ноет, и массирующие движения отзываются блаженством.

– А знаешь в чём парадокс? – его руки спускаются к моим грудям. – Чем больше ты меня ненавидишь, тем сильнее будешь хотеть, – захватывает в обе ладони мои маленькие грудки, и слегка сжимает. Потом поглаживает. Еле дотрагиваясь, проводит по соскам. – Потому что тебе будет стыдно за желания своего тела. А они уже на лицо.