Чёрный Лебедь

– Отпустите парня, – в кабинет входит Александр Иванович, – а этого уводите, – показывает на Кибу.

– Захват оружия, покушение на убийство, невыполнение требований сотрудников правоохранительных органов, – говорит Фёдоров.

– Ты ещё со мной спорить будешь? Он за тебя всю работу сделал. А всего, что ты перечислил, я чтобы в отчёте не видел.

– Из записей тоже удалить?

– Тоже.

– Как прикажете, товарищ генерал.

Антона отпускают, и я подбегаю к нему. Он обнимает меня.

– Прости, – шепчет и целует в голову, – я чуть не убил при тебе человека.

– Всё хорошо, – говорю, прижимаясь к его груди, – всё закончилось.

Мы стоит неподвижно в объятиях друг друга, как одинокий оазис, а вокруг куча людей носятся с бумагами, компьютерами, сейфами. Переворачивают всё вверх дном.

– Александр Иванович, – обращается Антон к генералу, – по Хребетникову что?

– Выехали к нему уже. Достаточно тут и по его душу.

– А по заказчику убийства моего отца? – спрашиваю я.

– А по нему бери ручку, бумагу и пиши всё, что знаешь.

Я делаю, как сказал Александр Иванович. Ещё созваниваюсь с мамой, предупредить её, чтобы она не встречалась пока с этим человеком. Естественно, не рассказываю по телефону подробностей, обещаю лично всё объяснить. Как я это правда сделаю, ещё не знаю, её же удар хватит. Подготовлю её, наверное, как-нибудь. Но она должна узнать правду.

Нас ещё опрашивают и заставляют подписать кучу бумаг. Время тянется изнурительно долго, повариха Кибановых предлагает обед. Я без аппетита заставляю себя проглотить еду, чтобы не упасть с ног, когда всё закончится.

Наконец, нас отпускают. Александр Иванович изъявляет желание лично сопроводить нас до ворот. На улице он достаёт пачку сигарет и предлагает Антону.

– Не откажусь, – Лебедев вытягивает сигарету из пачки.

– Ты как? – спрашивает генерал.

– Переживу, – Антон прикуривает. – Скажите честно, вы знали?

– Нет, не знал. Стал бы я так рисковать? Ты мне чуть всю операцию не сорвал.

– Так без меня и не было бы никакой операции.

– Хотел было тебя похвалить, да передумал. Много на себя берёшь.

– Ничего, без похвалы привычней, – улыбается Лебедев. – А это правда, про войну и мир, что он затирал?

Александр Иванович глубоко затягивается.

– Ну откуда ж мне знать наверняка? У него тогда дела были, которых мне знать нельзя было. Одно скажу, мы с твоим отцом с Афгана дружили. Но для него война не закончилась. Он её везде искал. В ментовке он успокоился, ментом он был хорошим. Но тут братец Женя нарисовался со своими предложениями. Новоявленный бизнесмен, торгаш попросту. А в девяностые торгашам без крыши никак было. А дальше понеслось… Не могу сказать, что он Славу испортил, я не считаю, что человека может что-то испортить. Можно лишь проявить тёмные стороны, что уже в нём есть. А у Славы они были. И у тебя есть.

– Спасибо за честность.

– Знаешь, Антон, ты может кулаками махать научился, но ты прирождённый мент. В органы тебе надо. Если надумаешь, я тебе местечко хорошее выбью.

– Я подумаю, – Антон затушивает сигарету и протягивает руку.

– Бывай, – Александр Иванович жмёт протянутую руку. – Если что, звони.

Мы выходим за ворота. Тут уже целый конвой. Меня радует, что ни в доме, ни во дворе я не наткнулась ни на одного трупа. Либо те выстрелы, что я слышала, были в воздух, а охрана вся сдалась, либо их уже убрали. Надеюсь первое.

– Домой тебя отвезти или…? – спрашивает Антон, когда мы садимся на мотоцикл.

– Или куда?

– Не знаю. Куда захочешь.

– А если я пока никуда не хочу?

Лебедев надевает шлем и трогается с места.

Мы едем небыстро, сворачиваем в лес. По тропинкам поднимаемся в гору. Потом выезжаем на высокий холм, с которого открывается шикарный вид на город. Солнце уже уходит в закат, накрывая половину города тёмным одеялом. Особняк Кибановых, возле которого то и дело снуют разные машины, к сожалению, тоже отлично видно с этого места.

Мы паркуем мотоцикл у какого-то основательно сделанного шалаша. Словно лесничий устроил тут землянку.

– Здесь что, кто-то живёт? – спрашиваю я.

– Нет. Этот шалаш из говна и палок я ставил ещё в детстве. Удивительно, что его до сих пор не разнесло.

– Добротно сделан, – трогаю я связки перекладин.

– Был у меня такой прикол – сбежать из дома и наблюдать, как меня ищут по всему городу, – Антон подходит к краю, откуда открывается обзор на дом Кибы.

– Находили?

– Ни разу. Сам возвращался.

Я осторожно кладу руки ему на плечи. Хочу как-то поддержать, но слова кажутся излишними.

– Сегодня в последний раз. Больше некуда.

– Дом там, где родные и близкие люди, – говорю, – а не место, где ты жил какую-то часть детства. Если бы в этом доме были такие, то сегодняшней операции просто бы не было.

Антон касается губами моих пальцев.

– Я всегда хотел сбежать отсюда. Вырваться из этого прогнившего города. В бокс подался, потому что больше не знал, где применить свои таланты.

– Может теперь этот город станет другим?

– Может. Но уже без меня. Мать заберу и уеду.

– Куда уедете?

– В Москву, поближе к тебе, – улыбается и смыкает мои ладони у себя на поясе. – Не против такого соседства?