Чёрный меч

А дальше нужно стянуть края раны и зашить. Нитки — вот они. Кривая игла, а ещё можно их йодом пропитать. Я так и поступил. Вспомнил, как мне в детстве зашивали разорванную ногу. Короткие нити продевали с двух сторон, а потом стягивали и завязывали узлом. С великим трудом, дрожавшими от усталости и напряжения руками, я смог проткнуть кожу, продеть иглу и вынуть кончик с другой стороны. Вот, теперь вытянуть нить, ага, есть, теперь взять за концы и завязать. А как? Узлом или бантиком? Впрочем, какая разница, их потом всё равно разрезать. Отлично, ещё осталось раз сорок повторить, и пациент будет в порядке. Поначалу мне казалось, что ему больно, но потом я вспомнил, какая концентрация наркотических препаратов сейчас у него в крови, да он не почувствует, как ему голову ампутируют.

Работа заняла больше двух часов. Но теперь рана выглядела пристойно, внутренности не грозили вывалиться, а неровных швов я насчитал аж сорок семь. Теперь занялся другими ранами. Бедро я просто забинтовал, капнув внутрь лечебного зелья, раны на лопатке стянул несколькими скрепками, что нашлись среди прочего материала. Надо было и на боку их применить, да не увидел тогда. С ухом я понятия не имел, что делать, поэтому просто сшил два обрывка, как куски ткани, встык, надеясь, что срастётся. Если зарастёт рваная рана, то форма будет почти нормальной. Туда же, на ухо, полил оставшиеся капли зелья.

Глава шестая

Я никак не мог разобраться с суточным ритмом. Светлый день сменился ночью, небольшие прояснения на небе почти сразу затянуло тучами, а ветер снаружи снова начал завывать подобно голодному зверю.

Я уже третьи сутки (если верить золотым часам и моему Джи-шоку) находился в доме местного врача. У него, к счастью, сохранился большой запас керосина, благодаря чему я мог позволить себе сидеть при лампе. Заодно топил камин. До леса было далеко, да и больного я бросать боялся, пришлось сделать набег на соседние дома и притащить мебель. Её тут делали не из плитки, а из настоящего дерева, которое имеет свойство хорошо гореть. Потом ещё нашёл городской парк и спилил там пару молодых сосен. Дрова есть, на неделю мне точно хватит.

Раненый Евгений лежал почти всё время в отключке. Изредка я давал ему воду и лекарства, которые он просил. Он принимал это и снова засыпал. Утром третьего дня он снова открыл глаза и, слегка привстав, посмотрел на меня.

— Пить, — едва слышно попросил он.

— Женя, ты способен воспринимать реальность? — я встал и протянул ему стакан с водой.

— Да, — ответил он в перерывах между глотками.

— Тогда слушай, я не доктор, но даже я понимаю, что если человек не будет есть, то очень быстро умрёт. Твои раны неплохо схватились, но без еды они не заживут, да и сам ты скоро откинешь копыта. Извини, но мне придётся тебя шантажировать.

— Чего?

— Того, всю твою барбитуру я спрятал, а выдам только после того, как ты поешь.

— Не смогу, — он вернул мне пустой стакан и снова рухнул на подушку. — Желудок отвык, еда наружу выскочит.

На него было страшно смотреть, просто череп, обтянутый кожей.

— Бульон выпьешь?

— Ага, — сказал он, глядя в потолок.

Я прошёл на кухню и взял котелок с мясным бульоном, в котором плавали крошечные кусочки сухарей. Сварил из найденной в кладовке солонины.

Пил он долго, часто прерывался, чтобы отдышаться, потом снова пил, и так, пока не осушил котелок до дна. Уже хорошо, значит, жить будет. Солонина у меня ещё осталась, вечером сварю суп погуще.

— Лекарство, — попросил он.

— Ну, да, тебе без дозы никак. Какое давать? Сироп или порошок?

— Там есть маленький пузырёк с раствором, укол сделай, а то внутрь — это только добро переводить.

Я достал из жестяной коробки условно стерильный стеклянный шприц, на всякий случай макнул иглу в спирт, потом проткнул пробковую крышку пузырька и набрал один куб. Думаю, хватит. Осталось решить, куда колоть, тут кругом только кости. Слегка приподняв тощее тело, воткнул в ягодицу. Прижал место укола спиртовой ваткой. На этот раз он не погрузился в сон, как было раньше. Вместо этого решил поговорить:

— Что с ранами? Покраснения нет?

— Заживают, — ответил я. — И покраснения нет. Хорошо заживают, как на собаке. Если бы ты ещё питался, уже бы совсем зажили. Я то зелье применил, что у барыги взяли.

— Не зря платили, — он попытался улыбнуться.

— Надо решить, что делать дальше, — напомнил я.

— Тут варианта два, — он откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Либо сидеть здесь, либо валить отсюда.

— А куда валить?

— Тут снова два варианта, либо валить просто куда-нибудь, либо искать что-то конкретное, например, дорогу домой.

— Подозреваю, время вышло, — я вздохнул. — Фёдор говорил про три-четыре дня.

— Тогда стоит посидеть здесь, пошарить по домам в поисках ценного, а потом, когда запасы начнут выходить, свалим.

— Вопрос исхода из города пока что упирается в тебя, — напомнил я. — Когда сможешь нормально передвигаться, тогда и будем говорить про путешествия. Пока только теории строить.

— Так вспоминай, я плохо помню, что там Фёдор говорил.