Чёрный меч

— Лучше завести себе подходящий ствол. Некоторые специально таскают кремневый мушкет, чтобы не было проблем с боеприпасами. А другие обзаводятся арбалетами, а стрелы изготавливают сами. Также полезно иметь холодное оружие, саблю, меч, копьё. Оно, в отличе от огнестрельного, никогда не подведёт.

— Если не секрет, как давно ты здесь? — спросил я, но тут же поправился: — понимаю, что времени тут нет, но ты ведь помнишь, какой год был там, откуда ты прибыл.

Он почему-то улыбнулся.

— Я прибыл сюда с войны.

— Войны? — не понял я, в истории моего мира войн было много.

— Вьетнам, — сообщил он, сделав большой глоток кофе.

— Германия воевала во Вьетнаме? — я попытался вспомнить историю.

— Французский Иностранный Легион там воевал. Я и мои люди отправились на разведку, было это в начале пятьдесят четвёртого года. А в пути нас застала буря, а потом… думаю, ты знаешь. Поначалу мы обрадовались, что узкоглазых вокруг нет, а потом выяснили, что нет и всего остального.

— И чем с тех пор занимались?

— Тем, чем привыкли, я ведь воевал всю сознательную жизнь. Не надо так хмуриться, на восточный фронт я тогда не попал, когда всё пошло плохо, нас взяли в плен американцы, а оттуда я перешёл в Легион.

Ну, да, всё правильно, если он не изменился, то в момент попадания ему было слегка за сорок, значит, в Великой Отечественной участвовал и, даже если он наврал про восточный фронт, но на нациста не похож, а может, просто жизнь в этом мире выбила из головы всю дурь.

— Сначала мы охраняли одного солидного мага, он был богат, но с причудами. Постоянно боялся, что мы сами его убьём. А мы боялись его опытов. Потом получилось так, что мы вступили в бой со свитой другого мага, с той стороны оказались такие же люди с таким же оружием. В ходе схватки оба мага погибли, а выжили всего трое, я, мой товарищ, а ещё один боец противника. Его мы взяли к себе. Потом занимались перевозками ценных грузов, заказными убийствами, охраной, воровством, ну и просто шарили по руинам. Странное занятие, но делать тут больше нечего. Очень мало мест, где жизнь течёт так, как мы привыкли.

— Я понял тебя, а ты не думал о том, чтобы вернуться?

— Слышал, что есть способы, что кому-то это даже удалось, но, откровенно говоря, меня в том мире ничего не держит.

— Мир изменился, — сообщил я. — Прошло уже семьдесят лет.

— Не факт, мы могли быть из разных миров, — напомнил он. — И неизвестно ещё, в какое время я вернусь.

— Может быть, но можно попробовать вернуться в мой мир, страна твоя живёт хорошо, ты сможешь запастись здесь золотом, а там продать его и разбогатеть. Женишься, заведёшь детей.

— Вещи, о которых ты говоришь, бесконечно далеки от меня, — он улыбнулся, но в голосе сквозила грусть. — Может быть, когда-нибудь, если вдруг представится такая возможность, я и вернусь. А ты?

Я решил быть откровенным.

— То место, Чёрный Оазис, — это то, что даст шанс мне и моему другу вернуться. Не вернёт нас, но даст некоторый шанс, мало отличный от нуля. Думаю, такая цель лучше, чем никакой.

— Без цели тут вообще не выжить, — сказал он, допил кофе и встал со стула. — Ладно, всего тебе хорошего, если где-то свидимся, стрелять друг в друга не станем. Меня зовут Петер Кёлер, мои парни — Йохан и Матье, глядишь, когда-нибудь снова увидимся.

Старый вояка ушёл, оставив меня в раздумьях. Картина складывалась непростая. Впереди нас ждёт много всего, очень может быть, что домой мы вообще никогда не вернёмся. При этом главную опасность составляют отнюдь не монстры или разбойники, а сумасшествие. Петер — человек с очень крепкой психикой, его буря не сломит и за тысячу лет, а я? Изо дня в день совершенно бессмысленное существование, и продлится это целую вечность. Справедливости ради, даже мой спутник Женя в лучшем положении, сумасшествие для него — нормальное состояние, он этот мир принял сразу и без оговорок.

Я отогнал от себя плохие мысли и отправился обратно в номер. Парни выезжали наружу, там стояли сумерки, буря завывала с утроенной силой, а три лошади с седоками покинули тихий уголок и отправились в неизвестность.

Когда я вернулся, Женя был в сознании и мог здраво оценивать ситуацию. Я коротко изложил ему всё, что узнал сам. Его трудности не смутили, как и раньше, он был готов к чему угодно, лишь бы его заветный пузырёк никогда не пустел. Нужно в поход? Идём. Монстры? Ну и плевать, как-нибудь отобьёмся. И дальше в таком духе.

— Ты не боишься сойти с ума? — спросил я напрямую.

— Нельзя сойти с того, чего нет, — философски заметил он, подтвердив мою точку зрения. — Ты пойми, Юрий Владимирович, что там мне было плевать на себя. Здесь то же самое. Вся моя жизнь — сон, так я её привык воспринимать. Если сон изменился, так что с того?

— Так, может, ты и возвращаться не захочешь? — уточнил я.

— Если бы прямо сейчас передо мной открыли дверь, я, пожалуй, задумался бы. Но впереди нас ждут годы скитаний, испытания, ранения, болезни, смерть. Где гарантия, что я доживу до заветного момента? А если и доживу, буду ли это всё ещё я? Через катарсис создаётся новая личность, она будет не лучше и не хуже старой, просто другая.