Чёрный пёс

Старая дубовая дверь с шумом захлопнулась и отрезала их от улицы — Купер заморгал глазами, чтобы привыкнуть к царившему в доме полумраку. Женщина была приблизительно одного с ним возраста, ей было лет двадцать семь — двадцать восемь. Она была одета в открытый топ с лямкой, перекинутой вокруг шеи, и ее шорты — и розовые коленки — показались Бену абсолютно неуместными в окружающем полумраке. Хозяйка дома походила на светскую хористку, случайно попавшую на заупокойную службу. Ее волосы блестели, как будто она захватила с улицы частичку солнца.

Они стояли в узком холле, который казался еще более узким из-за тяжелого буфета красного дерева, заставленного хрустальными вазами для цветов и вазой для фруктов, каждая из которых стояла на своей кружевной салфетке. На средней полке красовалась большая семейная фотография, сделанная где-то на морском побережье. Недавно поклеенные шершавые обои с цветками магнолии не скрывали неровностей стен. Продавец недвижимости назвал бы все это «очарованием старины».

Купер на мгновение замер, пытаясь восстановить дыхание. Его грудь тяжело вздымалась. Тыльной стороной руки он вытер лоб, пот с которого заливал ему глаза.

— Нам в участок позвонили, — судорожно выдохнул он.

— Да это же сам Бен Купер, не так ли? — удивилась хозяйка.

— Именно так. — Полицейский еще раз взглянул на молодую женщину. Узнавание приходило очень медленно, как всегда бывает, когда видишь кого-то знакомого в незнакомой обстановке. — Хелен? Хелен Милнер? — уточнил он неуверенно.

— Вот именно. Наверное, я слегка изменилась с шестого класса средней школы в Идендейле…

— Да, прошло какое-то время…

— Уже девять лет, — уточнила девушка. — А вот ты, Бен, изменился не так уж сильно. Кроме того, я не так давно видела твое фото в газете. Ты ведь выиграл какой-то приз…

— Точно, за стрельбу. Послушай, не могли бы мы…

— Я провожу тебя.

— А ты что, здесь живешь?

— Нет, это дом моих бабушки и дедушки.

Они прошли в заднюю комнату, света в которой было ничуть не больше, чем в холле, несмотря на окно, выходившее на задний двор. Середину одной из стен здесь занимал камин пятидесятых годов, покрытый плиткой, а на нем располагались неизбежные воспоминания о проведенных отпусках — соломенный ослик, фигурка танцора фламенко, открытка из Марокко с презрительными верблюдами и невероятно голубым морем… Над камином висело зеркало в позолоченной раме, в котором отражалась картина со сценой охоты, висевшая на противоположной стене: на ней фигуры в красных кафтанах скакали по молодому тенистому лесу в погоне за невидимой добычей. Купер почувствовал запах полироли для мебели и несвежий аромат старой одежды и ящиков, выложенных изнутри древними газетами.

В комнате находились двое пожилых людей — женщина в платье, украшенном цветочным орнаментом, которая сидела в кресле, накинув на себя синий кардиган, и мужчина в вельветовых брюках и свитере из твидовой шерсти, который расположился напротив. Вид у стариков был напряженным и настороженным, а ноги они спрятали под сиденья кресел, как будто хотели оказаться как можно дальше друг от друга.

Перед пустым камином стоял электронагреватель с двумя спиралями. Несмотря на жару за окном, его, по-видимому, совсем недавно использовали. А вот детективу была приятна легкая прохлада в комнате, из-за который пот, покрывавший его лицо, стал высыхать. Старики повернулись в его сторону.

— Дедушка, это Бен Купер, — представила его Хелен.

— Да я и сам вижу. Паренек сержанта Купера, — ответил ее дед.

Бен уже давно привык к подобного рода приветствиям, особенно когда речь шла о коренных жителях Идендейла. Для многих из них он был просто тенью своего отца, слава и популярность которого казались вечными.

— Добрый день, сэр. Мне кажется, что кто-то от вас звонил в участок, — обратился полицейский к хозяевам дома.

Старик ничего не ответил, и Бен решил было, что он глух, как пень, но тут заговорила его внучка.

— На самом деле звонила я, — сказала Хелен. — По просьбе дедушки.

Пожилой мужчина пожал плечами, как будто хотел показать, что все это его мало волнует.

— Мне просто показалось, что вам, ребята, надо бы об этом знать, — сказал он ворчливо.

— А как вас зовут, сэр?

— Гарри Дикинсон.

Купер терпеливо ждал его дальнейших объяснений, но, к его удивлению, заговорила опять внучка, а вовсе не старик.

— Она на кухне, — произнесла девушка, проходя в соседнюю дверь.

Там между выкрашенными в белый цвет деревянными шкафами стояли почти новая посудомоечная машина и холодильник с морозильной камерой. Алюминиевая раковина с трудом помещалась в этом нагромождении кухонной утвари. Ни один из стариков не двинулся за девушкой и гостем, предпочтя наблюдать за происходящим из своих кресел. Комнаты были такими крохотными, что им и так все было слышно.

— Дедушка нашел вот это… — сказала Хелен. На сосновом кухонном столе, странно выделяясь среди пучков сухой мяты и кухонных горшков, покрытых коричневой глазурью, лежала кроссовка. Кто-то подложил под нее лист «Бакстон эдвертайзер», чтобы глина, обсыпавшаяся с резиновой подошвы, не попадала на стол.