Чёрный помидор

Во-первых, были проведены профилактические беседы со случайными свидетелями, работниками конкретного ночного клуба и полицейскими, участвовавшими в данном «виповском» задержании. Грамотные и вдумчивые такие беседы, мол: — «Молчание — золото. А длинный и болтливый язык — злейший враг твой…». Во-вторых, с представителей «золотой молодёжи» были получены (в присутствии ушлых и авторитетных адвокатов, ясен пень), письменные объяснения и заверения — «что такого больше не повторится…». После чего юношей и девушек отпустили на все четыре стороны (даже с возможным отъездом заграницу — на релаксацию и спокойствия ради). В-третьих, генерал-лейтенант Костин, Начальник питерского ГУВД, строго-настрого велел, мол: — «Пресечь — в самые короткие и сжатые сроки — канал поставки в наш город этого мерзкого кокаина. А также и всех прочих «элитарных» наркотиков. Дело-то, братцы мои, насквозь политическое. Беречь нам надо молодые кадры. Беречь, роздыха не зная…. Майор Панченко, специально для вас поясняю. Необходимо найти и взять конкретного дилера. И не просто так — «взять», а с крепкой и бронебойной доказательной базой. Чтоб до конца текущего месяца всё было — «чикитон». Выполнять, моржову мать…».

На конкретного дилера, проведя соответствующие оперативные мероприятия, «шишкари» вышли достаточно быстро: Бугаёв Виктор Петрович, 1984-го года рождения, менеджер по оптовым продажам цитрусовых фруктов и бананов, профильная кличка — «Бугай». Выйти-то вышли, а вот с «крепкой доказательной базой» откровенно не заладилось: затаился осторожный Бугай после досадного происшествия в ночном клубе, на дно, гнида, залёг, образно выражаясь.

Удалось, конечно же, выяснить, что свой «наркотический схрон» Бугай держит в арендованном доме, расположенном в пригородном садоводстве «Дружное». Да толку от этого было — полный и безрадостный ноль. Современные отечественные садоводства — это такие «государства в государстве». Причём, «государства» откровенно-анархической направленности. Ну, не присвоили консервативные российские законодатели садоводствам статуса — «населённые пункты и поселения». Поэтому и все отечественные чиновники относились и относятся к садоводствам сугубо наплевательски, мол: — «Эти объекты не входят в сферу нашей ответственности…». Полицейские, пожарники и врачи? Наезжают изредка, не без этого. Но только в экстренных случаях-ситуациях: когда преступление уже совершено, больной умер, а ветхие домишки догорают…. Бардак и бедлам, короче говоря. Какой, уж, тут учёт проживающих «по факту» и наезжающих время от времени, никаких концов не найдёшь. Замучаешься пыль глотать. Тем более что в «Дружном» насчитывалось порядка шести с половиной тысяч садовых участков…. Установить нужный дом всё тем же оперативным путём? Пробовали, понятное дело. Но ничего путного не получилось: то ли тамошние старушки окончательно утратили бдительность, то ли осторожный Бугай наезжал в «Дружное» сугубо в загримированном виде. Да и очень осторожно, честно говоря, пробовали, боясь вспугнуть фигуранта…

Как же в такой ситуации можно было не помочь любимой девушке? Особенно, если находишься с ней в ссоре, но очень хочешь (до повышенного сердцебиения), помириться?

Вот, Мисти, немного пошевелив мозгами, и придумал одну простенькую, но весьма элегантную и действенную комбинацию…

На вершине плоского холма вовсю гулял холодный северо-восточный ветер, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом.

Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие — местами — буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.

А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный — в незапамятные Времена — из ствола толстенной алтайской лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен — в несколько плотных рядов — крупными разноцветными валунами.

«Всё в этом призрачном Мире — суета и тлен», — пристально вглядываясь деревянными глазами в суровые алтайские дали, несуетливо размышлял Идол. — «Всё-всё-всё. Без единого исключения…. Зачем, спрашивается, спешить куда-то, если, мол, «и это пройдёт»? Незачем, ясен пень…. Всё пройдёт: и печаль, и радость. Всё пройдёт, так устроен Свет…. Ага, людишки двигаются-перемещаются со стороны урочища Кангай. Глупые-глупые-глупые людишки. А ещё и очень-очень беспокойные. Не сидится им, понимаешь, на одном месте. И не лежится. И не стоится. Всё ищут чего-то. Всё бредут куда-то. Чудаки законченные и неисправимые. Мать их всех растак…».

Деревянный Идол — думал-размышлял?

Ну, да. А что тут, собственно, такого?

В «сильных» аномальных зонах всякое бывает-случается. Всякое-всякое-всякое…

Глава четвёртая. Зарево-марево

Из родимого Купчино он стартовал в шесть тридцать утра: загрузил в багажник среднестатистического блёкло-красного «Форда» несколько хозяйственных клетчатых сумок, устроился на водительском сиденье, пристегнул-защёлкнул ремень безопасности и, сладко позевав с минуту, тронулся в путь.