Чёрный Рыцарь (ЛП)

Но самое главное, один факт остается со мной на протяжении всего пересказа.

Один факт оживляет мое сердце и позволяет ему забиться.

После того, как Ким заканчивает говорить, она смотрит на меня с той искоркой в глазах, надеждой и волнением, которые, как я думал, я когда-то убил, но они все еще возвращаются в ее жизнь.

На этот раз я не собираюсь это убивать. Я буду защищать это, процветать на этом.

— Ну что? — спрашивает она.

— Ну что?

Она хватает меня за руку.

— Тебе нечего сказать?

Я улыбаюсь ее нетерпению. Некоторые вещи никогда не меняются.

— Например, что?

— Ксан! — огрызается она.

Моя ладонь находит ее щеку, и мой большой палец гладит припухлость под ее глазом. Это значит, что она плакала перед тем, как прийти сюда.

И снова я заставил ее плакать.

Она прижимается ко мне, как котенок, и вздыхает.

Мы с Ким одинаковы во многих отношениях. Мы оба сломлены, ущербны и испытываем неутолимый голод.

Голод такой яростный, что разрывает наши души.

Голод такой сильный, что ничто, кроме другого, не может утолить его.

— Значит ли это, что ты не моя сестра? — я задаю вопрос, который она хотела услышать с тех пор, как пробежала весь этот путь сюда.

— Ты прав. Даже близко нет.

— Спасибо, блядь.

Я приподнимаю ее голову и ловлю ее губы своими.

Глава 29

 

Кимберли

 

Ксандер пожирает меня.

Мне даже не нужно открывать рот, или участвовать, или что-то делать.

Обе его руки на моем лице, когда он всасывает мою душу в свою, или это то, что, я думаю, происходит с тем, как он покусывает мою губу, как он танцует с моим языком, как он лишает меня воздуха.

Он прижимает меня к стене, и я стону от чистого блаженства, когда моя спина ударяется о твердую поверхность. Мои ноги обвиваются вокруг него, когда он поднимает меня, а руки устраиваются вокруг его шеи.

Боже. Он такой сильный и подвижный, его талия подтянутая и узкая и идеально подходит для моих ног.

Стоит ли нам делать это сейчас?

Он задирает мою юбку, и я обхватываю его ногами, отрывая губы.

— Подожди.

Из него вырывается стон.

— Я ждал достаточно долго, Грин.

У меня перехватывает дыхание, когда он произносит мое прозвище. Это единственное имя, которым я хочу, чтобы он называл меня до конца времен.

— Быть может, нам стоит сначала поговорить?

Не знаю, почему это звучит как вопрос или почему я так задыхаюсь, говоря это.

— Я могу говорить и во время процесса. — он задирает мою юбку мне на бедра, и она обвивается вокруг талии. — О чем ты хочешь поговорить? О тебе? Обо мне? Но как насчет того, чтобы я трахнул тебя?

Я прикусываю нижнюю губу, словно это заставит покрасневшие щеки исчезнуть.

— Как насчет того факта, что мы были братом и сестрой всего пять минут назад?

Как только эти слова произносятся, я сожалею о них. Как будто я порчу все настроение. Хотя я никогда не считала его своим братом, он считал меня сестрой — в течение семи лет.

Все эти годы он думал, что мы кровные родственники, и это, должно быть, разрушило его изнутри. Это ранило его сердце и разъедало рыцарские доспехи, как кислота.

— Это не помешало мне хотеть тебя, это просто мешало мне действовать в соответствии с этим. — он наклоняется и захватывает мою нижнюю губу в рот. — Частично, по крайней мере.

Он возится с чем-то, между нами, и мое сердце сжимается каждый раз, когда появляется намек на трение.

Хотя его слова должны были оказать на меня какое-то негативное влияние, они не оказывают. Во всяком случае, я влажнее, горячее.

Ксандер это огонь, а я бензин, ожидающий сгореть.

Он океан в его глазах, и все, чего я хочу, это утонуть. Возможно, никогда не вынырнуть.

Это того стоит.

— Ты ненавидишь меня за то, что я хочу тебя? — он обхватывает сильной рукой мою спину и устраивает свой твердый член напротив моего входа.

Это происходит.

О, Боже. Это действительно происходит.

Не падай в обморок. Не смей падать в обморок и все испортить.

Я заставляю себя посмотреть на него, используя его как якорь, и говорю самые правдивые слова, которые я когда-либо говорила.

— Нет.

— Как насчет того, если я не воспользуюсь защитой, потому что хочу почувствовать, как ты душишь мой член?

Почему он должен так говорить и почему мои бедра покрыты возбуждением.

— Нет. Я-я на таблетках.

Я пила их годами, втайне надеясь, что однажды он возьмет меня, завладеет мной, сделает своей.

Я и не подозревала, что он никогда бы этого не сделал. До этого момента.

— Черт, Грин. — он резко дышит мне в лицо. — Я так долго ждал этого, что даже не знаю, как начать и закончить с тобой.

— Тогда не заканчивай, — бормочу я.

— Держу пари, что я не закончу. Я вытрясу из тебя все это потраченное впустую время.

Я наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я тоже так долго ждала тебя.

Это все, что я могу сказать, когда он скользит в меня на одном дыхании. Это начинается медленно, но как только он полностью во мне, мы оба глубоко выдыхаем.

Я жду того, что, как говорят люди, случается в первый раз, но этого почти нет. Или, может, я слишком погружена в этот момент и опьянена Ксандером, чтобы почувствовать.