Чёрный Скорпион

— Понятно… — пробормотал я. — А скажите, можно его увидеть?

— Прямо сейчас?

— Ну, если он здесь. Клянусь, это страшно важно!

Какое-то время девушка внимательно смотрела мне в глаза, потом пожала плечами:

— Идемте.

Мы вернулись к лестнице и спустились этажом ниже. Алла подвела меня к одной из дверей левого крыла:

— Вот кабинет Виктора Ивановича. А я буду у себя. Обратно дорогу найдете?

— Найду, — пообещал я, и ее каблучки зацокали по паркету, а я постучал и на приглашение, донесшееся изнутри, храбро толкнул дверь.

Доктор Павлов сидел за столом и что-то писал. Когда он поднял голову, огромные под стеклами роговых очков глаза равнодушно уставились на меня.

— Чем могу… — начал было он, но я идиотски-радостно улыбнулся и с жаром воскликнул:

— Здравствуйте, дорогой доктор!

— Здравствуйте… — недоуменно протянул он, однако тут же, точно спохватившись, приложил руку ко лбу: — А впрочем, постойте-постойте…

Должно быть, моя улыбка напоминала в тот момент развернутую до отказа гармошку.

— Не узнаёте, Виктор Иваныч?! Это же я!

Он положил ручку.

— Всё. Теперь узнал. Жертва иприта. Проходите и садитесь, молодой человек.

Я прошел и сел. И тотчас затараторил:

— Огромное вам спасибо, доктор! Вы меня так чудесно вылечили! Ничего больше не болит!.. — и т. д. и т. п.

Когда я умолк, дабы перевести дух, он снизошел до улыбки:

— Ну хорошо-хорошо. Но что же опять привело вас в эти стены? Надеюсь, уже не вопрос здоровья?

— Совершенно верно, — сияя как новый старый рубль, подтвердил я и — безо всякого перехода: — Понимаете, месяца два или три назад вы оперировали одного моего товарища. Об этом я и хотел поговорить.

…Да-а, подобной смены курса многоуважаемый Виктор Иванович никак не ожидал, и на некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина.

Потом он слегка откашлялся и уставился на меня из-под очков как лемур:

— Но… вообще-то у нас тут проводится много операций, и вот так вот вспомнить…

— Да ну, доктор, — перебил я. — Тот случай вы наверняка не забыли. Резали без ассистентов, и к тому же своего знакомого. И ваша медсестра Алла, между прочим, его знала. Она — подруга его жены… то есть, вдовы. А Сергея убили аккурат накануне моей выписки. Вы, конечно же, слышали.

— Ах, вон вы о ком, — осторожно протянул Виктор Иванович. — Да-да, кажется, начинаю вспоминать. Однако вас ввели в заблуждение: это явное преувеличение, что мы с Сергей Анатольичем были друзьями.

— А разве я сказал — друзьями?! — удивился я. — Нет, доктор, я сказал — знакомыми. Так вот, уже после его смерти возникли некоторые обстоятельства… Короче, я хочу, чтобы вы рассказали мне о той операции.

Теперь он смотрел на меня поверх очков, и судорожно сжатые большие руки выдавали его волнение.

— Но… но я не понимаю, молодой человек, что именно могло вас заинтересовать. Рядовая операция, мы такие делаем пачками. Я просто удалил ему доброкачественную опухоль…

— Стоп! — опять бесцеремонно перебил я. — А точно опухоль была доброкачественной?

Доктор Павлов растерялся:

— Господи, ну а какой же! Ведь не…

Я округлил глаза:

— Вот! Вот, доктор, в этом и кроется причина моего визита. Маргарита Владимировна, понимаете ли, вбила себе в голову, что у ее мужа был рак, и потому он… начал вести беспорядочную жизнь, выпивать сверх меры, ну и в конце концов это привело к трагедии. Значит, она не права?

Виктор Иванович с явным облегчением откинулся на спинку кресла.

— Можете передать Маргарите Владимировне, что это чушь. Полная, абсолютная чушь! Поняли? Так и передайте!

Я радостно кивнул и поднялся со стула:

— Спасибо, понял, так и передам. Прошу прощения за беспокойство, но вы же знаете — женщины. Им коли в голову что взбредет…

Доктор тоже встал и даже вышел из-за стола, деликатно выпроваживая меня из кабинета. Да я особенно и не сопротивлялся. За лечение поблагодарил, про операцию Серого уточнил — всё, больше меня здесь ничто не задерживало.

У порога мы сердечно пожали друг другу руки и распрощались. Я поднялся к Алле. Она импозантно сидела на стуле и полировала маленькой пилочкой ногти. Очень красивые длинные ногти.

Увидев меня, спросила:

— Поговорили?

— Поговорили. Всё нормально.

И вдруг Алла отложила пилку и виновато вздохнула:

— Извините, пожалуйста, но мне придется дежурить до утра. У нас одна девочка заболела.

— Ничего страшного, — успокоил я. — Пусть девочка болеет, дежурьте на здоровье.

Она нахмурилась:

— Но как же вы?

— А что — я?

— Как же вы один вывезете…

— Ах, вон вы о чем! — Я махнул рукой: — Не волнуйтесь, всё будет проделано в лучших традициях американского кинематографа. Ну, пока.

— До завтра, — кивнула она.

Я ухмыльнулся:

— А почему это обязательно — "до завтра"? Может, мы увидимся еще и сегодня.

Девушка захлопала ресницами:

— Что-что?

— Ничего.

— Но постойте! — чуть ли не вскрикнула она. — А как же… Рита?

Я сделал преувеличенно суровое лицо:

— Поверьте, милая, мои чувства к вам не имеют к Рите ни малейшего отношения.

Глава семнадцатая

Проделав обратный путь к выходу, я вновь очутился на улице.