Чёрный смерч

Мать, хотя и убивалась по мальчишке, нож, однако, осмотрела и, признав, вернула сыну – ты его достал со дна, ты и родичам принесёшь. Выслушала, как Таши с омутинником схлестнулся и как нож объявился и сам собой в руку прыгнул. Кивнула – значит, успел-таки Калюта, пособил в самый последний миг. Омутинника уже не прогнать было, так Калюта нож подал. Так ли, этак – всё ладно, что добром кончилось. Жаль, мальчишка на месте не усидел – теперь плетись домой с победой, а хуже, чем побитый.

Однако сокрушайся – не сокрушайся, а на месте сидеть все одно ничего не высидишь. Начали собираться в обратный путь. Рон идти не мог, а бросать его на пустынном берегу совесть не позволяла, хотя самому шаманышу это было уже всё равно. Решили нести мальчишку на руках. Таши нагрузил на себя чуть не весь скарб, а Уника взяла Рона, припеленав его к груди, словно новорождённого младенца.

С таким грузом быстро не пойдёшь, к тому же ночевать возле развалин тоже не хотелось. Прошли полпути до разрушенного селения и остановились, немного не доходя до первых зарослей мертвянника. Запалили костёр, а окрестные кусты на всякий случай щедро оросили речной водой. Провизии с собой не было, но это не беда, не маленькие, перетерпят денёк, пока не доберутся до того места, где была оставлена котомка Рона со всем их запасом. А как с Роном дальше быть – того и Лар не скажет. Мальчишка теперь и жевать не умеет – как такого кормить?

Ночью при полном безветрии вьюжно выло над головами, кто-то выходил к костру, смотрел, ждал, пока люди уснут, но не дождался и, напуганный заклинаниями, что творила йога, убрался восвояси.

Утром, ещё до света, вышли в путь. Хочешь не хочешь, а за день надо пройти всё, что заранее отмерено, – не останавливаться же на ночёвку возле могильника. С волшебным ножом, правда, не так страшно, но всё одно, лучше смерть за усы не дергать. Шли поспешно, словно не домой возвращались, а убегали от погони, и к развалинам Низового поспели задолго до полудня. Сворачивать к развалинам Уника не собиралась – не то время. Напротив, свернула под обрыв, чтобы подобрать припрятанную котомку Рона. Хоть и лишняя тяжесть, но есть в дороге надо, да и ребёнка нужно как-то накормить, а то и живым до селения не донесёшь.

Вот там-то, под обрывом и выпала им новая встреча.

Уника первой спустилась по песчаному склону и остановилась, предостерегающе подняв ладонь. Тяжело нагруженный Таши попытался было остановиться на полушаге, но песчаный оползень стронулся под ним, и Таши с шумом съехал к самой воде, разумеется, всполошив заколдованного Турана, который сидел под обрывом на корточках и с удивлением возил по песку провизию из разодранного детского мешка. Услышав шум, великан вскочил и немедленно ухватил выдранный с корнем древесный ствол, третий за последние три дня.

– Осилим! – зарычал он, поднимая палицу.

– А не стыдно чужие вещи грабить? – спросила Уника как ни в чём не бывало. – Всю еду в песке перевалял, а у нас ребёнок голодный. Вот чем его теперь кормить?

– Ребёнок?.. – впервые Туран произнёс осмысленное слово.

С великим трудом бывший старейшина остановил взгляд на Ронике, безвольно висящем в нагрудном мешке.

– Родич… – медленно произнёс Туран. – Малыш. Я знал, что найду тебя. Дай. – Он протянул когтистые лапы.

– Куда?.. – осадила йога. – Говорят тебе – ребёнок голодный, а ты еду разбросал. Вот что теперь делать?

– Голодный? – растерянно переспросил Туран.

Потом лицо его изменилось, выехали вперёд челюсти, распахнулась пасть, полная зубов, каким рузарх позавидовал бы.

– Осилим! – От громового рявканья песок посыпался с крутого обрыва.

Туран швырнул дубину, оставшуюся целой лишь по чистой случайности, и, взметнув каскады воды, канул в волнах Великой.

– Уходим? – быстро спросил Таши.

– Куда? От него не уйдёшь, захочет догнать – догонит. – В голосе Уники, впрочем, не было заметно ни следа тревоги. – Да и не нужно сейчас уходить. Видишь, демон мальчика признал. Теперь-то я с ним как-нибудь управлюсь.

– Чего ж раньше-то не признавал? – спросил Таши. – Глядишь, помог бы с омутинником разобраться.

– Раньше не мог. Он ведь не просто демон, он искажённый дух. Ему сейчас весь мир незнаком. А мальчишку признал, потому что тот и сам искажён: телом тут, а душой неведомо где. Говорят, безумцы частенько друг к другу льнут. Посмотрим… Удастся его привадить – в здешних краях поспокойнее будет. Да и нам, глядишь, какая польза получится.

– Ты что, хочешь его в селение взять? – испуганно спросил Таши.

– Нет, в селение ему и близко нельзя. Сам знаешь, какая на нём вина, такое не прощается. Он предками навеки проклят, это дело решённое, и его сам Лар переиначить не сможет. У меня другая задумка. Ну да ладно – это дело пока не сегодняшнее. А покуда давай нашего знакомца к себе приучать. Только ты от него держись подальше, а то сболтнёшь чего не надо. Ты молчи и даже не смотри в его сторону, а говорить я буду. Понял?