Чёрный свет, белая тьма

-Нет, ну не стану же я вас откапывать обратно? Что я варвар какой-то что ли? Нет, я не могу так поступить. Хотя это глупо. – Снова на могилу глянул. – А почему собственно глупо? Вдруг вы достаточно питательны и калорийны? Вам ведь уже всё равно, а я мог бы…, нет, я клялся, что не буду. С другой стороны, вы уже не совсем человек. Это считается? – Задумчиво почесал затылок, покосился на могилу. – Но если подумать, я вас похоронил, написал великолепную эпитафию, разве же я не имею права на скромное вознаграждение? Мне нужно совсем немного – окорочёк или крылышко, сущая безделица… - Вздохнул грустно. – Нет, не могу. Это как-то неправильно. Меня не поймут, более того! Могут даже подать в суд, а я там ведь никого не знаю. Кому платить и сколько? А если я не знаю, кому платить, меня же посадят на многие годы, в маленькую грязную камеру, где будет полно невоспитанных граждан, агрессивных и злобных…, мясистых таких, вкусненьких… - Велес поспешно тряхнул головой. – Нет, такая ужасная судьба, сломит меня, и я никогда себе этого не прощу! К тому же, общество не поймёт меня. Стоит тюрьма и кто-то там, в глубине темницы сырой, чавкает, хрустя костями граждан несознательных, сладко щуря, свои удивительные серые глаза… - Велес покачал головой, удивлённо вскинув брови. – Я великий поэт! Кто бы мог подумать? – Желудок заурчал, напомнив, что процесс восстановления был трудным, а ел он давненько, так что пора бы уже хлеборезку захлопнуть и идти искать мясо.

Взгляд скользнул по местности – собаки лежат. Две штуки. Одна чёрная и храпит, вторая посветлее, и не дышит. Ну, раз уж обстоятельства такие некультурные сложились, можно и так. Хотя конечно, мясо такого типа, отвратительно, и хотя корейцы с ним решительно не согласятся, всё же, собаку есть, не хорошо это…, а что поделаешь?

Когда жрать охота и лучший друг, за провиант вполне сойдёт.

-Я, конечно, так не считаю. И на самом деле, предпочёл бы умереть от голода.

Пояснил Велес, для себя самого. Память, совершенно вульгарно, оживила одну деталь биографии, которую он хотел бы забыть.

-Это всё подлая клевета и не правда. Мне это приснилось.

На губах появился вкус слегка горелого мяса, ощущение того, что оно так и тает во рту.

-Кажется, я чудовище. – Задумчиво рёк сталкер, садясь возле дохлой собаки. – Простите, но обстоятельства сложились так, что мне придётся вас немножко съесть. Думаю, вы не против.

Пёс не ответил – у него головы нет, а без неё трудно что-то ответить…

Припять, захваченный пост Греха.

Ночь опускалась на Припять. Пока ещё светло и Белый, со своего поста на крыше, видел очертания зданий мёртвого города – его руин, забытых, покинутых, отравленных Зоной…, он ощущал исходящую от них угрозу. Из окон и с крыш других зданий, крыша отбитого поста просматривалась достаточно хорошо, стоило там засесть кому-то с винтовкой и хватит одной секунды, что бы снять любого неосторожного человека или мутанта. Он к таким не принадлежал. Когда Велес ушёл, устроился в закутке, образовавшемся после разрушения надстройки лестницы, выводившей наверх. Что её разрушило непонятно, может время, может взрыв, но стены обрушились, ржавая арматура торчит наружу, в сгущавшихся сумерках, представая в образе скрюченных пальцев, словно бы самой Смерти. Наверное, будь она воплощена, будь она этаким отдельным существом – у неё были бы именно такие пальцы. Жёсткие, ржавые, как бы напоминающие, что умирает всё, даже металл. Острые, скрюченные, способные вырвать клок мяса, даже если на тебе самый прочный из существующих экзоскелетов. Или разорвать не плоть, а сочленения экзоскелета и добраться до самого прочного, самого маленького из всех узлов брони – блока питания. А потом сжать его своими кошмарными руками, раздавить одним движением и элементы батареи утратят стабильность, взорвутся, разметав куски тела по всей Припяти…

Хм. А так может быть? Белый постарался вспомнить, что ему известно о экзоскелетах. Так, попробуем, лет тридцать назад…, или пятьдесят? Короче, много лет назад, экзоскелеты представляли собой прискорбное зрелище – примитивный каркас из приводов и металла, усиливающий физические возможности человека. Работал он от толстенного провода, воткнутого в поясничную часть машины. Если смотреть с боку, то казалось что не в поясницу, а гораздо ниже…, в школе, помнится, картинки из учебника были вечным поводом, для глуповатого смеха детишек. Эти древние пародии на экзоскелет – со смеху уписаться можно…

Он посмотрел на ту часть Припяти, что мог видеть из своего укрытия. Там есть здания, есть окна и если кто-то засядет там, в принципе, он может его подстрелить. Если у этого неизвестного будет дальнобойная винтовка. Но сомнительно – поднимается ветер. Слишком далеко до тех зданий, а те, что совсем близко, от них закрывают обломки надстройки.