Чёрный свет, белая тьма

Поминки он пропустил – снова попытался сбежать. Затылок ещё болел после близкого знакомства с обухом топора. А вот челюсть – это после мужика из Греха. Его пытали после девушки, изрезанной на куски. Этого раздели, так же как и всех. Он был ранен тяжелее девушек и не дожил до конца «веселья», но и того что успел пережить – уже слишком. Ему зашили рот ржавой проволокой, её же продели под кожу на спине и связали с верёвкой, после чего Биат стала «выгуливать» его по зданию. Не просто так, конечно. Она подводила его к раненным Тёмным, останавливалась ненадолго, потом шла дальше. Первый раненный не проявил интереса. Второй потянулся вперед, и зубы впились в плечо пленного. Парень вздрогнул, потом истошно завыл. Тёмный сглотнул и откусил ещё, после привалился к стене, расслабленно прикрыв глаза и жуя откушенное мясо. Она потянула верёвку, кожа натянулась – парень понял, что с ним будет и попытался сбежать. Кожа лопнула, проволока вышла из его плоти. Биат расхохоталась и, ухватив его за руку, подтащила поближе к следующему раненному, а потом отошла в сторону – и они поползли к нему. Куча раненных Тёмных, навалилась сверху - парень стонал и выл, но не слишком долго. Может, умер от болевого шока. А может, кто-то перекусил артерию…, кровь текла из-под шевелящейся массы тел, жертву почти не было видно. Тогда Белый и попытался сбежать снова и сам не понял, как и откуда, получил прикладом в зубы.

Вот теперь очнулся, пленные, видимо, кончились, котлы пусты – поминки давно закончились, Тёмные валяются по углам, похрапывают, намаялись они за день, суки штопанные…

По лестнице спустился лысый мужик, вся голова утыкана клыками и когтями, кажется, будто это всё у него выросло вместо волос. Он прошёл мимо, добрался до девушки, распятой у окна, пристроился сзади, спустил штаны. Ухватился за полные бёдра бедняги из Греха и оба тела начали трястись от характерных движений. Девчонка не шевельнулась ни разу, а Тёмного нисколько не смутило, что, возможно, она мертва.

Закончив своё дело, Тёмный вытащил нож и отрезал кусок плоти со спины. Она так и не шелохнулась, всё-таки мертва…, жуя свежанину, Тёмный подошёл к нему. Сел напротив.

-Оно долго ничего не ело. – Сказал уродец, откусив ещё кусочек от шматка сырого мяса в правой руке. Прожевав, протянул кусок ему. Белый содрогнулся, наклонился вперёд – тошнило, но ничего кроме слюны на полу не оказалось. – Оно должно поесть. В животе пусто, Священное мясо должно быть толстым, когда Могучий захочет есть.

-Иди ты на хуй… - Выдавил Белый, как-то отстранённо подумав, что ему теперь всё равно…, ощутил укол совести – зачем он стрелял, когда Грех пошёл на приступ? Не стрелял бы, так побольше этих тварей сдохло бы…, а что бы с ним сделали грешники? Он ведь не знает насколько свихнувшиеся они. Может, всё было бы ещё хуже…, нет, ну куда уж хуже?

-Я на хуй не хожу. – Задумчиво жуя, ответил Тёмный. – Мне не нравится. Не понимаю, почему некоторым нравится. Я в пизду хожу. Мне нравится.

-Да хоть куда иди, только отсюда. – Прошипел Белый.

-Не могу. Могучий велел охранять это место. – Снова откусил кусок свежанины и задумчиво…, вот как вообще, в этих пустых, тупых глазах, может возникать задумчивость? Но факт, Белый уже далеко не первый раз замечал, как стеклянные глаза Тёмных, вдруг меняются, словно там, в глубине изувеченного сознания, вдруг подаёт голос то, чем когда-то были эти люди.

А может и правда? Может это так и есть? Вдруг они иногда вспоминают, кто они такие были в прошлом и их самих ужасает то, что они творят? Ну-ну, а единороги красно-чёрные и гадят в тапки по ночам…, грёбанный Велес, что б он сука сдох, со своими…

-Ешь. – Белый отшатнулся и грохнулся затылком о стену, с силой вытирая рот рукавом плаща – этот мудак, только что, сунул ему прямо в рот кусок мяса от этой несчастной девушки…, опять скрутило. – Нет, не блюй. Ешь. – Снова тычит сырое мясо…, ебать, человеческое сука мясо!!!

Девушка у окна застонала, приподняв голову…, живая.

-Я ещё принесу. – Заключил Тёмный, бросил в рот мясо и, жуя его, пошёл обратно к девушке. Только назад не вернулся – постоял в задумчивости, словно забыв, куда и зачем шёл, потом проскользнул под рукой девушки, спустил штаны и стал делать то же самое, что уже сделал немного ранее. Она запрокинула голову. Перекошенное лицо исторгло дикий, хриплый вой.

За спиной Тёмного насиловавшего её измученное тело, яркий свет полуденного солнца, пробился в окно и детали стёрлись, теперь он видел только тени и слышал радостное пыхтение насильника и жуткий стон его жертвы…