Чёрный всадник

Непонятно, почему этот маленький, хотя и живописный городок Юрий Хмельницкий облюбовал для своей резиденции. Вероятно, потому, что здесь была вполне надёжная крепость, или потому, что в городе и его окрестностях осталось больше населения, чем над Росью? А может, потому, что отсюда было недалеко и до границ Турции, и до Каменца, который стал центром Каменецкого пашалыка, на правах отдельной провинции присоединённого к империи, где в случае опасности мог найти убежище гетман-неудачник? Или так приказали ему его хозяева — султан и великий визирь?

Поселился он на Выкотке, высоком, каменистом полуострове, окружённом с трех сторон широкими прудами. Казалось, это урочище самой природой создано для того, чтобы здесь построили крепость. Правда, бывшее польское укрепление во время казачьих войн было основательно разрушено, но земляные валы с дубовым частоколом были ещё крепкими и надёжно защищали гетмана от внезапного нападения.

Жил Юрась в солидном деревянном доме, когда-то принадлежавшем польскому воеводе. В соседних домах расположилась его личная охрана. А неподалёку, в Шполовцах, единственном предместье, сохранившемся от пожаров и разрушения, разместилось гетманское войско — восемьсот татар, двести валахов[27], двадцать восемь сербов и восемьдесят казаков. Войско небольшое, можно сказать — мизерное, но и его нечем было кормить. Поэтому случалось, что изголодавшиеся ордынцы отправлялись в села, где ещё удавалось чем-нибудь поживиться, отбирали у крестьян последнее — коровёнку, овцу или мешок зёрна.

Когда Юрась во главе обоза подъехал к Выкотке, на плотине показался татарский отряд. Перед собой лучники гнали небольшую отару овец. Позади на санях везли мешки с мукой и зерном, на арканах тянули несколько насмерть перепуганных мужчин.

Юрась придержал коня, подождал, пока отряд поднимется на гору.

— Что это? — спросил скуластого, изрытого оспой салтана, который, льстиво и в то же время нахально улыбаясь и кланяясь, подъехал к нему.

— Салям, ясновельможный гетман, — поздоровался салтан и, повернувшись вполоборота назад, указал на добычу: — Мало-мало брали ясак[28]. Голодный воин — плохой воин… Нужен мясо, нужен клеб… Каша нужен… Голодный конь — никудышный конь… Мало-мало нужен овёс, нужен сено… А где взять?.. Пан кинязь сам мало-мало понимать должен…

— Ладно, — согласился Юрась. — А это что за люди?

— А-а, этот… Богатый люди… Мало-мало будем бить — родичи деньга приносят… Казна пустой — деньга нужен…

У Юрася блеснули глаза. Он сразу оживился.

— Посадить их в яму! Я сам с ними поговорю!

— Якши, якши, — закивал островерхой шапкой салтан, оскаливая в хищной улыбке ряд острых зубов, и что-то резко крикнул своим сейменам. Те быстро потащили пленников к крепости.

Отпустив уставших воинов, возвратившихся из неудачного похода за Днепр, на отдых, Юрась проехал вдоль обоза переселенцев. Его сопровождали Азем-ага и Свирид Многогрешный. Переселенцы молча сидели на санях или понурившись стояли на утоптанном конскими копытами снегу. Все были так страшно утомлены тяжёлой дорогой, что никто уже не ощущал ни тревоги за будущее, ни страха за жизнь. Даже неугомонный Иваник не раскрывал рта: дорога, усталость и голод доконали и без того слабосильного человека. Накинув на голову капюшон старой Киреи[29], он, как нахохлившийся воробей, сидел на санях позади Зинки, державшей вожжи в руках, и безучастно поглядывал на чужой, незнакомый город.

— Всех разместить на Шполовцах! — распорядился гетман. — Пускай каждый выбирает себе жилище по душе — свободных у нас предостаточно!

— Слушаюсь, — поклонился Многогрешный.

— У кого есть золото, серебро или драгоценные вещи — отобрать!

— Будет сделано!

— А тех, — повернулся Юрась к Азем-аге и показал на Ненко, Младена, Якуба и семью Арсена, — поместить отдельно! На Выкотке… И тайно стеречь!.. Завтра я поговорю с ними… Ты понял меня, ага?

— Понял.

— Девчата те, кажется, хорошенькие?

— У тебя есть вкус, гетман, — сдержанно усмехнулся Азем-ага.

— Не хуже, чем у полковника… Ха-ха-ха!.. Ишь, хотел затащить таких пташек в своё гнездо! Ну и наглец!.. А они вдруг выпорхнули… Ха-ха-ха!.. Вот, должно быть, злится пан Иван!..

— Ещё бы, — снова ощерился немногословный, всегда мрачный турок, которому было поручено не только охранять гетмана, но и следить за каждым его шагом, за каждым словом и обо всем доносить в Каменец и Стамбул.

— Ты, Свирид, распорядись получше натопить покои, что-то я замёрз. — Юрась обернулся к Многогрешному: — Да пускай Мелашка сготовит ужин — заморим червячка… И на отдых! Делами займёмся завтра…

3

Опустевших дворов в Немирове, как и по всей Украине в то время, было много. Поэтому Многогрешный быстро распихал переселенцев по пустующим хатам, а Азем-ага, выполняя волю гетмана, семью Звенигоры поселил на Выкотке, в большом деревянном доме с крышей из гонта, как раз напротив янычарского гарнизона. По его приказу татары привезли фуру дров, воз сена для лошадей и освежёванную тушу барана.

На другой день утром он зашёл в дом к Звенигорам.

— Салям, правоверные!

— Салям, ага.