Чёрный всадник

— Братья атаманы, молодцы запорожские, — обратился к ним кошевой, стоя в центре, — вот мы снова на земле Крыма, проклятой земле агарянской, басурманской! Силы у нас ныне велики, но залог военного успеха — в неожиданности нападения! Нам до сих пор сопутствовала удача. Обойдя Перекоп, скрытно пробрались мы ногайскими степями и вышли в тыл врагу. Теперь, братья, победа — на острие казацкой сабли, в быстром беге наших коней! И ещё — в твёрдости и мужестве наших сердец!.. Мы промчимся как буря по трём направлениям — к Бахчисараю, к Козлову[40] и к Кафе[41] — и сметём все на своём пути… Так вот, слушайте меня внимательно: я с двумя куренями останусь здесь и буду ждать вас ровно пять дней. В субботу в полдень, в пору самой короткой тени, вы все должны возвратиться сюда. Кто запоздает, пусть полагается на свои силы и самостоятельно пробивается домой!.. Наказным атаманом Кафского отряда я назначаю Ивана Рога, а на случай его смерти или тяжкого ранения — Василия Заболотного. Козловский отряд возглавят Иван Стягайло и Андрей Могила. На Бахчисарай пойдёт куренной атаман Матвей Шумило… А ему в помощь… — Серко выдержал паузу и оглядел присутствующих. — Семён Палий…

— Молод ещё! — буркнул кто-то из старых седоусых казаков, которых задело за живое, что недавно принятого в кош новичка назначили войсковым товарищем наказного атамана.

Серко не любил, когда ему перечили. Он сурово глянул в сторону говорившего. Твёрдо отрубил:

— Будет так, как я сказал!.. Палий и впрямь моложе многих из нас и кое-кому годится в сыновья. Но зато разума у него хватит на троих. А разум в военном деле — тоже не последняя вещь. Ибо, как известно, тому булава, у кого голова!

Арсен незаметно толкнул Палия в бок. Тот скосил глаза и улыбнулся в небольшие усы. Видимо, ему было приятно, что сам Серко так высоко оценил его.

А тем временем кошевой продолжал:

— Выступайте, братья, немедля. Мой вам последний наказ: мы пришли сюда не только мстить, не только убивать и жечь. Тех, кто не сопротивляется, берите в полон — мы их потом обменяем на наших… И вызволяйте ясырь, люд христианский из неволи басурманской. Нужно нещадно тряхануть Крым! Отомстить за разорённую землю нашу, за слезы, кровь и страдания людей наших! На том я стоял и стоять буду до последних дней своих… А теперь — трогайтесь с богом!

2

Тремя огненными смерчами покатились казачьи отряды по Крыму. Мчались они так стремительно, что крымчаки не успевали предупредить о смертельной опасности своих одноплеменников, живущих в глубине полуострова. Застигнутые врасплох, степные улусы становились лёгкой добычей запорожцев.

Салтаны, беи, мурзы и другие богатые люди бросали на произвол судьбы своё имущество и, прихватив только драгоценности и родных, стремглав удирали на юг. Освобождённые из рабства невольники забирали хозяйских коней, оружие и становились в ряды запорожцев. Жажда мести жгла их сердца. Для них Крым был ненавистной землёй. Здесь они годами мучились в страшной неволе. И теперь, неожиданно обретя свободу, со злостью и беспощадностью набрасывались на врагов — били, ломали и сжигали все, что не могли забрать с собой.

Свой пятитысячный отряд наказной атаман Матвей Шумило разделил на четыре части. С двумя тысячами казаков он напрямик шёл на Бахчисарай, а три тысячных отряда, которые в свою очередь подразделялись на меньшие, послал другими дорогами, чтобы получше прочесать ханские владения.

Первое сильное сопротивление татары оказали в Ак-Мечети[42], селении с приземистыми глиняными саклями, тесно обступившими дворец калги[43] и большой каменный дом салтана Гази-бея. Калга в своей резиденции жил только наездами, и вся власть здесь принадлежала Гази-бею.

Стараясь спасти свою семью, салтан с сотней всадников бесстрашно ринулся навстречу запорожцам. Тем временем его жены и дети в сопровождении преданных слуг что было сил спешили к Бахчисараю.

Но что могла сделать сотня сейменов против двух тысяч казаков? Спустя несколько минут все они полегли, как трава под косой. Единственным утешением погибших могло быть лишь то, что вместе с собою они успели прихватить в райские сады аллаха десятка полтора запорожцев, а с ними и наказного атамана Шумило. Седоусый атаман не привык прятаться за спины товарищей и шёл в первой лаве. В одной из узеньких улочек, обрамлённых облупленными глиняными заборами, его поразила в самое сердце длинная татарская стрела. Он даже не вскрикнул, не охнул — упал на сухую землю и сразу скончался.

— Батьку убили! — закричал в отчаянии Секач, спрыгивая с коня. — Слышите? Батьку убили!..

Над распростёртым телом атамана склонилось несколько запорожцев. Крики горести слетали с их уст. Атаман лежал навзничь, весь залитый кровью. Все больше и больше подъезжало казаков, так как страшная весть тут же разнеслась по лавам.

Воспользовавшись замешательством, охватившим запорожцев, Гази-бей резко развернул коня и, бросив оставшуюся горстку своих воинов, кинулся наутёк.

Его никто не преследовал. Запорожцы собрались у тела наказного атамана.