Чёрный всадник

Потом поднялся сухой, с тёмным, изборождённым глубокими морщинами лицом великий муфтий. Сложив молитвенно руки, он поклонился султану и сказал:

— Я осмелюсь напомнить повелителю правоверных и всему дивану вот о чем: в тылу наших войск до сих пор остаётся Запорожская Сечь, это проклятое гнездо гяуров-разбойников, смертельных врагов ислама… Их главарь Урус-Шайтан Серко, воспользовавшись тем, что во время войны Крым, Буджак и все Причерноморье останутся без войск, может напасть на поселения правоверных, как он уже делал это… Или же вырвется в море на своих судах-чайках и сожжёт приморские города Крыма и самой великой Порты.

— Мы не должны допустить этого! — сухо сказал султан, раздосадованный упоминанием о запорожцах, которых он не раз грозился уничтожить, стереть с лица земли, но живущих до сих пор и наносящих ему чувствительные и тягостные для султанского престижа удары. — Что думает предпринять великий визирь?

— Я уже послал отряды для восстановления Кизи-Кермена и других крепостей в устье Днепра. Эти крепости закроют запорожцам выход в море, а их гарнизоны перекроют путь в Крым и Буджак!

Великий муфтий удовлетворённо склонил голову, опять молитвенно сложил перед собою руки.

— Пусть славится имя пророка! Смерть гяурам!

— Великий султан, — вновь поклонился визирь Мустафа, — паша Галиль доносит из Камениче[52], что гетман и князь Украины Юрий Ихмельниски не сумел завоевать доверия своего народа. Он сидит в Немирове, как на вулкане. Население восстаёт, бежит из Подолии… Однажды случилось так, что какие-то разбойники даже самого гетмана бросили в яму, в которой он держал преступников. И только Азем-ага освободил его оттуда… Я не жду от Ихмельниски никакой помощи, ибо гяурское войско при нем насчитывает всего сотню бродяг. А нам приходится держать там больше тысячи воинов, чтобы охранять его от повстанцев и от соблазна перекинуться к урусам или к полякам…

— А что, есть доказательства такого умысла?

— Пока нет, но…

— Прикажи паше Галилю и Азем-аге, чтоб не спускали глаз с него! Нам нужно его имя… Как приманка. Но если что-либо будет замечено за ним…

— Ясно, мой повелитель.

Султан встал, давая понять, что разговор окончен.

2

После похода на Крым Серко похудел, как-то поблек и быстро начал стареть. Под глазами залегли синие тени, на шее и лице резче обозначились морщины. А глаза, ещё до недавнего времени светившиеся молодецким блеском, вдруг погасли, померкли.

Никто не мог понять, что произошло с ним.

— Заболел наш батько, — перешёптывались казаки.

— Жаль старика, — сокрушались многие.

А те, кто был ближе к кошевому, рассказывали:

— Не спит ночами, стонет, молится… Просит бога принять его душу… Видать, отжил наш батько своё… Душа и тело хотят отдыха…

Однако грозные события, надвигавшиеся на родную землю, заставляли старого кошевого забывать про свои болезни и душевные переживания и заниматься военными и хозяйственными делами. Каждый день с раннего утра до позднего вечера он был на ногах: советовался со старшинами, писал письма, заглядывал в мастерские, где изготавливалось оружие, порох и ядра, в кожевенные и тележные мастерские, торопил плотников, которые чинили старые и ладили новые челны, проверял, сколько пороха, олова и оружия на складах, сколько муки и солонины в кладовых. С молодиками в лёгком чёлне объезжал Войсковую Скарбницу — ближайшие острова, где в потайных местах скрыта была запорожская флотилия, хранилось оружие и на которых за многие годы казаки построили небольшие укрепления, защищающие подступы к Сечи.

Как-то джура позвал к кошевому Арсена и Палия.

— Садитесь, сынки, — указал старый атаман на лавку, когда казаки переступили порог войсковой канцелярии. — Хочу с вами малость погуторить…

Арсен и Семён Палий примостились у края стола на лавке с резной спинкой, выжидательно смотрели на Серко.

Выглядел кошевой действительно плохо: лицо землисто-серое, заострённое, как после болезни, а из-под сорочки на спине выпирали острые лопатки.

— Вот что, сынки, — остановился перед казаками кошевой. — Настало время, когда каждый день можно ждать непрошеных гостей. Есть верные вести, что турки начали восстанавливать крепости Ислам-Кермен и Кизи-Кермен… Зашевелилась Аккерманская орда… Очухался от нашей встряски хан Мюрад-Гирей и собирает под свои знамёна остатки своего войска… Но нам не известно, что сейчас делает и что замышляет визирь Кара-Мустафа. А это наш главный враг, и мы должны знать о нем все…

— Каким образом, батько? — удивился Палий.

— Нужно ехать в Немиров и Каменец… Только там можно добыть необходимые сведения.

— Поеду я? — встрепенулся Арсен.

— Да, сынок, поедешь ты, — твёрдо сказал кошевой.

— А что же мне?.. — Палий был немного растерян.

Серко улыбнулся доброй стариковской улыбкой: за последнее время он ещё больше полюбил этого умного и отважного казака.