Чёрный занавес

Тропинка привела к двухэтажному домику — заброшенной сторожке. Нижний этаж был сложен из грубо обтесанных камней, а верхний — из бревен. Прикрывала строение двускатная крыша. Окна зияли черными дырами, ни в одном не было стекол, а дверной порог находился вровень с землей. Рут и Таунсенд остановились.

— Дай спички, Дэнни. Я заходила сюда днем и оставила свечку на полу справа за дверью.

— Нашла?

— Сначала войди и закрой дверь.

Темнота давила на них почти физически. Но вот в пальцах у Рут вспыхнула лучистая звездочка зажженной спички, тотчас превратившаяся в огненный язычок свечи, которая залила жилище тускло-желтоватым светом. Комната занимала весь первый этаж, и в углы свет не попадал.

— Как же забираться наверх? — спросил Фрэнк, заметив на потолке черное отверстие люка.

— Никак. Раньше здесь была стремянка, но кто-то ее унес. Эту хижину построили еще до всемирного потопа. Не уверена, что перекрытия выдержат человека. Тебе придется довольствоваться только первым этажом, Дэнни.

— А как же окна?

— Я сделала что смогла. Те, что смотрят в сторону дома, я затянула темно-зеленым сукном со сломанного бильярдного стола, который нашла на чердаке. А остальные пришлось оставить как есть. Во всяком случае, из хозяйского дома тебя не увидят; но если кто-то решит прогуляться по тропинке, по которой мы шли, и заметит свет, тогда… Я целую неделю переносила сюда нужные вещи. Прятала их в кресле под стариком, когда вывозила его на прогулку. — Она улыбнулась. — Иногда он сидел на целых шесть дюймов выше, чем обычно, но, к счастью, никто ничего не замечал. Я привозила его сюда каждый день на час или два и читала ему вслух. Никому ведь и дела нет, где я с ним, лишь бы с глаз долой. Вот как они о нем заботятся!

Она подошла к постели из двойного слоя одеял, уложенных на подстилку из мешковины.

— Это все, что я сумела сделать, Дэнни. Я принесла даже одеяло с моей кровати. Я притащила бы и настоящий матрац, но он оказался слишком громоздким и его трудно было вынести из дома.

Он обнял ее, и они некоторое время помолчали. Он не знал, что сказать, но, похоже, она и так была довольна.

— Ну, мне пора, — наконец промолвила Рут.

— Сумеешь пройти в дом или придется их будить?

— У меня есть отмычка.

— Может, проводить тебя? Мы ведь сейчас все равно никого не встретим на аллее.

— После тех испытаний, что пришлось пережить, пока удалось привезти тебя сюда? Нет, не стоит. Со мной все будет хорошо. Кругом ни души. Только погаси свечку и не зажигай, пока не закроешь за мной дверь.

Таунсенд все же вышел из домика и сделал вместе с ней несколько шагов.

— Когда я снова тебя увижу?

— Я вывожу старика на прогулку каждый день около одиннадцати. Тогда и появлюсь здесь.

— Только не подвергай себя риску.

Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась во мраке. Потом вернулся и прикрыл за собой дверь.

Снова зажег свечу и оглядел мрачное помещение. Снял пиджак, свернул его и положил в изголовье постели вместо подушки. Грустно усмехнулся.

— Дом — убийца, — пробормотал он.

Глава 18 Макет человека

Когда Таунсенд на следующее утро проснулся, ему показалось, что он в пещере. Все тонуло в голубом полумраке. Кости ломило от жесткого ложа, шею свела судорога. Он развернул свою «подушку» и сунул руки в рукава. Потом снял зеленые суконные занавески с окон; это было нетрудно — Рут прикрепила их к стене обычными канцелярскими кнопками. Зеленые окна выглядели бы странно.

В доме не было водопровода, и пришлось выйти поискать воду. Фрэнк оказался на окруженной деревьями поляне. Светлые блики ярко зеленили траву там, где сквозь листву пробивались горячие солнечные лучи. Две белые бабочки порхали в утреннем воздухе, оживляя картину полного покоя, царившего всюду, куда ни кинь взгляд. Главный дом усадьбы отсюда не был виден.

Наконец Таунсенд нашел то, что искал. Это был даже не ручей, а ключ, с чистой и холодной водой. Таунсенд ополоснул лицо и, зачерпнув воды ладонями, напился и наполнил пустую консервную банку для кофе.

Рут, казалось, позаботилась абсолютно обо всем. В хозяйском доме могли бы подумать, что у них появились привидения — столь быстро начали исчезать продукты. Кофе, сгущенное молоко, бекон, фасоль, жестяная коробка с сахаром. В углу комнаты был выложенный камнем очаг, и Таунсенд развел небольшой костер из хвороста и соломы. Когда пламя погасло, он, раздувая угли, вскипятил воду для кофе. Бросать в огонь большие поленья было опасно — мог выдать дым из трубы.

Потом Таунсенд, вылив остатки теплой воды в старую консервную банку, на ощупь побрился, благо догадался захватить из квартиры на Тиллари-стрит безопасную бритву. Едва покончив с туалетом, он услышал неровный скрипучий звук, словно по земле что-то катили.

Он вскочил, бросился к двери и выглянул наружу через узкую щель. Оказалось, что скрипели колеса инвалидного кресла, которое толкала перед собой Рут.