Чёрт красивый

— Не обращайте внимания, — отвечал ей на это Пушкин, — В этом нет ничего особенного; просто мысли по поводу моей странной обнажённой внешности у всех одинаковые.

Лизавета удивлённо посмотрела на гостя.

— Ну я же не виноват, что моё генеалогическое древо корнями из Африки произрастает, — продолжал он, — что все мои первобытнообщинные родственники во главе с Абрамом Петровичем Ганнибалом по деревьям в ту пору лазали в надежде отыскать хоть какой-никакой кусок банана или помидора.

— А, да-да-да, — неожиданно захлопала Лизавета в ладоши, — я же ваших родственников видела, когда, ещё будучи маленькой с бабушкой в Питер ездила!

— Где же это вы моих родственников там повстречать удосужились, разрешите полюбопытствовать? — удивился Пушкин.

— В зоопарке конечно! Они там тоже все из Африки, в клетке сидят, морды корчат – и жопу всем показывают!

— А, ну да… — приободрился поэт, — Ну да… Это они и есть – родственники мои ближайшие.

Глава 5 ЕРОФЕЕВ И ДРУГИЕ.

И вот гость натянул брюки, накинул на плечи белую рубашку, подвязал бантик, сунул ноги в ботинки, а также расчесал гребнем бакенбарды, и даже кудряшки свои прилизал, и вот уже из грязного лохматого добермана-пинчера, снова приобрёл вид схожий с человеческим, хоть и несколько пришибленным – но всё же, уже не Тузиком; а вполне эрудированным Homo sapiens: что в переводе с английского означает – человеком разумным.

«Да это – он! — старалась успокоить себя Лизавета, которая начинала уже было сомневаться в подлиннике»

А также подобрала с полу страницу с иллюстрацией художника Серова и попыталась сравнить:

«Похож – никаких сомнений!..»

Далее гость подскочил к зеркалу, висевшему при входе, и всё ещё продолжал прихорашиваться; укладывая каждую торчащую волосинку в нужном направлении. Достал из брючины бутылку заграничного дезодоранта, и практически всю вылил на себя сверху, а остаток сглотнул; затем повернулся к Лизавете и весело ей подмигнул:

— Вот так!

Какой он всё-таки есть экстравагантный – отметила в ту минуту работница публичной сферы: Только что был страшнее чёрта; и вот уже – на тебе, преобразился.

— А вы товарищ Пушкин вообще то – как здесь… каким ветром? — поинтересовалась Лизавета.

— Я душечка проездом, из прошлого в будущее; вот решил лошадей своих на постой определить, да и колесо у кибитки уж больно скрипучим оказалось – а у меня знаете ли нервы в последнее время ни к чёрту, боюсь не выдержу, возницу Гаврилу на пол пути прикончу…

— На долго ли к нам?

— Гаврила обещал к завтрашнему утру лошадей накормить, да и колесо в силу возможностей приладить сызнова, дабы не скрипело проклятое. А пока есть время – чего его терять; решил я в библиотеку наведаться; гляжу стоит она на курьих ножках совсем в недалече. Дай думаю заскочу; есть мечта у меня одна – чего ни будь из современных авторов интересное почитать.

— ?

— Может быть вы уважаемая Лизавета Филипповна что-нибудь порекомендуете.

— Ну конечно Александр Сергеевич… конечно!

Лизавета подхватила Пушкина под руку и потащила в глубь библиотеки.

— Вот! — произнесла она, указывая на конкретный книжный стеллаж с надписью: «Современная литература».

— Ага! Именно то… именно! — Пушкин побежал глазами по названиям авторов, — Вот это что – стихи?

Лизавета кивнула.

— И что, стихи то хорошие?

— Ну конечно, сейчас Россия переживает очередной бум поэтического подъёма!

Наугад с полки Пушкин взял сборник стихов Андрея Лядова открыл на первой попавшейся странице и прочитал:

А рос я неказистым, тощим, маленьким,
И все меня беззлобно звали «шкаликом».

— А эту, пожалуй, возьму почитаю», — произнёс он.

Открыл следующую книгу.

— «Гарики» от Игоря Губермана. — прочитал название.

— Тоже очень приличная книга! — подтвердила Лизавета, — очень советую.

Пушкин начал читать:

Обманчива наша земная стезя,
Идёшь то туда, то обратно,
Но дважды войти в ту же реку нельзя,
А в то же говно – многократно.

— Забавно!.. — Пушкин пролистнул страницы и так же отложил данную книгу в сторону.

— Очень забавно! — согласилась Лизавета.

Пушкин потянулся за следующей книжкой.

— Владимир Крылов, — прочитал он, и раскрыл книгу примерно по середине, — а это кто такой?

— Это новенький, судя по всему тонко-лирический поэт, но я ещё с ним не познакомилась.

— Гм-н, «Камасутра». — прочитал Пушкин название первого попавшегося стихотворения, и начал читать дальше:

Изучая любовь как уроки,
Перед тем как экзамен сдать.
Я любил твои впалые щёки,
Через задницу надувать.

— Ну вот! Я же говорила вам, что это тонко-лирический поэт! — Лизавета закивала головой.

— Да, действительно…

Пушкин отложил книгу в сторону, и восторженно произнёс:

— Да!.. Готов признать; поэзия за последние годы действительно далеко шагнула…, и я от её, уважаемая Лизавета Филипповна несомненно отстал.

— Ничего Александр Сергеевич, вы ещё нагоните.