Чёртово дерево

Забавная это штука — опиум. Если ты его куришь, то знаешь, что бросить курить невозможно. Но каждый раз, когда твоя рука тянется за трубочкой, ты уверяешь себя, что это — в последний раз. А если рука не находит трубочки, ты чувствуешь себя так, словно тебя предали. Странная это вещь. Говорят, чтобы вырастить хороший мак, нужно знать много тонкостей. Не любит он снег, сухой воздух, не всякий ветер ему на пользу. То он сохнет, то он мокнет. А курить лучше, если свет приглушенный, ковры на полу, просторные кровати. Но уж коварный он, этот опиум! Никогда не знаешь, когда все против тебя обернется. Другие люди вообще могут не существовать. Зачем они тебе? Если надо будет, ты их выдумаешь, а вот настоящие — в такой лом! Даже если доза все время одинаковая, эффект всегда разный. Чего только эта дрянь не делает с мужиком: зрачки сокращаются, сексуальные желания тают, но сердце начинает колотиться как бешеное. А женскую кровь она делает ленивой, но сладострастной. Покури сам, дай затянуться своей бабе, и она тебе такой класс покажет! Она тебя трахает, а ты лежишь себе спокойно, закрыв глаза, с пересохшим ртом. Ты в цепких объятиях странной любви, которая высасывает из тебя все соки. С каждой затяжкой ты видишь, как водопады превращаются в лед, лед — в камень и камень — в звук. Звук превращается в цвет, цвет, поблекнув, вновь становится водой.

* * *

Я познакомился с Барбарой в Рангуне. Она свела меня с некоторыми членами английской и американской колонии, в частности с миссис Ллевеллин, которая осталась в Бирме после того, как ее муж умер. Однажды она пригласила нас с Барбарой к себе домой на ланч. Дом ее стоял на высоком холме под большими деревьями, а окна выходили на Мартабанский залив. Она жила одна. Раз в неделю слуга-бирманец и его помощник приходили, чтобы вымыть полы, привести в порядок большой сад и почистить плавательный бассейн.

Во время ланча Барбара пожаловалась миссис Ллевеллин на гостиницу, в которой мы остановились. Старуха предложила мне и Барбаре пожить у нее, пока она погостит два-три дня у своей приятельницы. Мы с Барбарой с радостью согласились.

Я помог миссис Ллевеллин подготовить к путешествию машину, и на следующий день она уехала. Дом был очарователен. С террасы мы следили, как суда направляются в порт и белые яхты бороздят воды бухты. Стоило лайнеру войти в гавань, как его со всех сторон облепляли джонки.

В постели Барбара сказала:

— Как было бы хорошо, если бы у нас был свой такой дом. Мы жили бы в нем, курили опиум и никто бы нам не мешал.

— Если хочешь, я могу избавиться от миссис Ллевеллин, — сказал я.

— Что ты хочешь сказать?

Я пожал плечами:

— Ну, не знаю. Она одинока. Исчезнет — никто и не заметит, не так ли?

Барбара расхохоталась:

— Не глупи, мы не в Голливуде. Поспи лучше. Спокойной ночи.

Посреди ночи я попытался разбудить ее, чтобы заняться любовью, но она была как мертвая. Мы прождали старуху до полночи в тот день, когда она должна была вернуться. Когда был уже час ночи, а ее все еще не было, мы решили лечь спать. Через час нас разбудил шум ее машины. Я встал и сказал Барбаре, что она может спать дальше, а я пойду помогу миссис Ллевеллин разгрузить багажник.

Барбара уже была на ногах и одета, когда разбудила меня наутро.

— Где миссис Ллевеллин? — спросила она.

— О чем ты? — сказал я.

— Мы слышали, как она приехала ночью, и ты даже пошел ей помочь. Ее нет у себя, и машины тоже нет на месте.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — перебил я ее. — Тебе это, наверно, приснилось. Ничего такого ночью не было.

Она начала злиться.

— Перестань меня разыгрывать. Где миссис Ллевеллин?

— Откуда я знаю где? Где-нибудь. Все где-нибудь. На твоем месте, Барбара, — заметил я, — я не стал бы так волноваться.

Барбара вылетела из дома, хлопнув дверью. Через окно я наблюдал, как она изучала мягкий песок аллеи в поисках следов шин. Когда она вернулась в комнату, на ее лице была заметна тревога.

— Что ты сделал с ней, Джонатан? — спросила она. — Где миссис Ллевеллин?

— Перестань, Барбара. Ты прекрасно знаешь, что мне нечего сказать. Пойдем искупнемся и развлечемся.

Барбара положила руки мне на плечи и пристально посмотрела в глаза.

— Что ты с ней сделал? — спросила она снова.

Я притянул ее к себе и поцеловал в ухо:

— Прошу тебя, Барбара, забудь об этом.

Она мягко подтолкнула меня к постели.

— Скажи мне, пожалуйста, что ты с ней сделал? Это… это произошло быстро? Что будет, если тело найдут?

— Мы не в Голливуде, Барбара.

— Если бы я знала, что ты серьезно, я бы никогда…

— Пойдем поплаваем, — сказал я.

Но и в бассейне я ощущал ее постоянную напряженность. Дважды сходила она проверить аллею и соседний парк. Каждый раз, вернувшись к бассейну, она смотрела на меня так, будто в первый раз видела. Я показал ей на беседку и сказал, что хотел бы заняться с ней любовью в этой беседке. Она, слова не сказав, пошла за мной, но, как только мы начали, спросила, что я сделал с машиной миссис Ллевеллин. Я ничего не ответил.