Чёс (сборник)

Ситуация с бандами обстояла сложнее всего. Тут нужно было работать тонко. Идея ролика заключалась в том, чтобы запарковать автомобиль в каких-нибудь испещренных граффити руинах, где он будет смотреться как лондонский денди, заблудившийся в неблагополучном районе: на секунду за него должно было стать страшно. Но тут мягко и мощно взрыкивает мотор, зажигаются пристальные фары, оживают динамики – и под бит реггетона машина снимается с места, а татуированные местные типы уважительно кивают ей вслед в такт реггетону. И все это так, чтобы не обидеть мексиканцев. Чтобы этого не случилось, была необходима Лорена.

Лорену Веласкес им выдали прямо в аэропорту. Экспериментальный киношник по призванию (один из своих фильмов она показала Рэю на пятой минуте знакомства с телефона: пауки, скелеты, рвущаяся пленка), она подрабатывала в местных фотоагенствах подобием гида для американских коллег. Лорена была бы головокружительно красива, если бы не придерживалась, как придерживается половина мексиканского молодняка, готического стиля. Рэя эти ребята всегда невольно смешили. В его уме культ Морриси мог сосуществовать только вкупе с болезненной бледностью; черные ногти на коричневых пальцах смотрелись странно. Лорена свои, впрочем, не красила. О ее принадлежности к данной субкультуре гласила лишь тушь и майка с Сьюзи Сью.

– Вообще, конечно, ерундой мы занимаемся, – внезапно провозгласил Спенс. – У меня концепция гораздо лучше была. “Идеальный J-turn”. Вот тебе, между прочем, и слоган. Нет, говорят, поощряет опасное поведение за рулем.

– Ке эс джей-терн? – спросила Лорена. Рэй подспудно обрадовался, что она среагировала первой: он тоже не знал, что это такое.

– Маневр такой. Еще называется “полицейский разворот”. Позволяет развернуть машину одним движением, с заднего хода в передний, не останавливаясь.

– Это как? – уже в открытую заинтересовался Рэй.

– Выкручиваешь руль, посередине поворота уходишь в нейтралку и блокируешь задние колеса. Хочешь тормозами, хочешь сцеплением – от машины зависит. Как только развернет на 180 градусов, газуешь. На снегу особенно весело. Но можно и на траве. Или гравии. Если машины не жалко.

Рэй с ненавистью воззрился на старшего коллегу. Больше всего на свете он терпеть не мог вот таких мачо-теоретиков. Среди фотографов этот тип был особенно распространен. Неделя работы в горячей точке – и ты уже Рэмбо. Снял календарь с обнаженкой – Хью Хефнер. И так во всем.

Спенс тем временем выудил из стакана последнюю льдинку и водрузил ее поверх остальных. В пепельнице таяла целая ацтекская пирамида.

– Так едем или нет? – спросил он. – Свет кончится.

* * *

Бетонные стены сменились глиной, и через час от огромного города не осталось и следа. Рэй и Лорена ехали в первой машине, раздолбанном “жуке” местного производства. Вслед за ними, практически тычась им в бампер, следовал собственно герой съемки, зачехленный в подобие ватной попоны с вырезами для окон и номеров, со Спенсом за рулем. Попона объяснялась попыткой не привлекать внимание, разумеется, с прямо противоположным результатом. Дважды их останавливали “федералес” с автоматами наперевес, но, небрежно проверив паспорта, почирикав с Лореной и заглянув под чехол, оба раза отпустили без задержки.

Вокруг разлеглась серо-желтая меса – горная равнина – с редкими бородавками кактусов. Дорога начала пылить, и Спенс отстал метров на двести, чтобы не ехать в облаке. Рэй крутил руль, то и дело поглядывая на ноги спутницы; ничего более интересного ни в машине, ни за ветровым стеклом не было. Лорена на него тоже, кажется, постреливала глазами. Или это она в зеркало заднего вида? Нет, кажется, все-таки на меня. Или? Чем черт не шутит. Может, попробовать? Сочетание латинской крови с творческой профессией, как правило, не подводило. В худшем случае выйдет секундный конфуз. Рэй осторожно снял правую руку с руля и положил ее плашмя, как посторонний предмет, на разделяющий сиденья подлокотник. Полежав там без движения минуту-другую, Рэева кисть встала на все пять пальцев, тарантулом пробежала необходимые сантиметры и устроилась на горячей ляжке Лорены.

Рэй приготовился к однозначному сигналу согласия либо отпора, но взамен услышал гораздо менее определенный звук: девушка задумчиво и несколько не по-женски хмыкнула. Посидела, не реагируя, еще с минуту, как бы просчитывая что-то в уме. И, когда под парализованной статус-кво ладонью Рэя успел образоваться слой клейкого пота и он приготовился с позором тащить ее восвояси, повернула наконец к нему голову.

– Притормози здесь, – хрипло приказала Лорена, указывая на приземистое строение впереди. Рэй опознал его по полустертому панно на стене, изображавшему трех бандитов, перепоясанных крест-накрест патронташами. Это была пулькерия, иначе говоря, забегаловка, где пили пульке – омерзительно вязкий и пенистый самогон молочного цвета. Перед зданием стоял мятый микроавтобус, наверняка хозяйский, и два поджарых мотоцикла.