Чётки

Старшая внучка – Татьяна, выйдя замуж и переехав на Украину, раньше остальных сумела вовремя сориентироваться и переправиться за океан. Обосновавшись с семьёй в Сан-Франциско, они с мужем постепенно открыли своё зубоврачебное дело.

Остальные члены семьи с волнением следили за Таниной судьбой, пока та прочно не встала на ноги. Вскоре от неё пришёл вызов.

Баба-Маня оказалась «первой ласточкой», рискнувшей вылететь из насиженного гнезда и теперь ничуть об этом не жалела. Жалость просыпалась только к тем, кто остался там, непонятно чего выжидая и вечно трясясь от страха перед родным государством. Как и всякая еврейская бабушка, она всем сердцем была накрепко привязана к своим внукам, которых вырастила буквально с пелёнок.

Периодически они созванивались по телефону.

Один из последних состоялся незадолго до того, как семья, наконец, приняла решение – ехать.

– Ба-аб, – страшно волнуясь и переживая, произнёс в трубку Рафик, – как ты там? Тебе не плохо?

На что последовал мгновенный ответ, вполне в духе бабы-Мани:

– Что-о?! «Мне – плохо?» Это вам, там плохо, а мне тут очень даже хорошо!

Бусинка шестьдесят восьмая – Алаверды по-белорусски

Первая лыжная прогулка. Минск, 1982 г. Фото из архива автора.

В незапамятные советские времена, довелось мне работать барменом в «Интуристе». Чего греха таить: молодость, интересные знакомства, шальные деньги, активная ночная жизнь. Однако, в отличие от своих «собратьев» по «барной стойке», я не копил денег, не строил дач, не приобретал машин.

Я увлекался исключительно коллекционированием друзей и подруг, в обществе которых мне было уютно и интересно проводить время. Работа была сезонная: весну, лето и первую часть осени я работал, а с конца октября до середины апреля у меня был отпуск. Так что, «всё, что было нажито честным трудом» за летний сезон, регулярно и добросовестно «спускалось» во время бесчисленных гастролей по Союзу, которые я всякий раз намечал для себя, как только подходила пора отпусков. Адресов накапливалось такое количество, что я без труда и на выбор мог составить для себя географию нового путешествия.

Так, в очередной раз, мне предстояло турне по Белоруссии.

«Край партизан» – как любит поговаривать мой минский друг, вкладывая в это понятие особый смысл («как от внешних врагов, так и от внутренней власти»). И я очень скоро влюблюсь «по уши» в жителей этой удивительной республики, побывав во многих городах и пообщавшись с самыми разными людьми.

Помимо упомянутого мною друга, мне предстояла также встреча с товарищами, побывавшими в своё время в Бухаре и отметившими своим посещением бар, в котором я работал.

Видимо, чувствуя себя неловко за проявленное к ним щедрое восточное гостеприимство, они сочли своим долгом отблагодарить меня, пригласив к себе в гости.

Из всего калейдоскопа бесчисленных пёстрых событий, я постепенно вспомнил и восстановил в подробностях тот день, как и когда, произошло наше знакомство. Помню, что сначала, сидя в «моём» баре, мы выпили бутылочку сухого белого вина. Затем, я послал гонца-мальчишку на базар за жареной уткой и горячими лепёшками. Запивать утку вином, знаете ли, некрасиво (в Бухаре могут за это и зарэзать), а потому на свет была извлечена бутылка холодненькой запотевшей «Столичной». А вечером мы поехали «на шашлыки», из настоящей баранины. С маринованным лучком на закуску и горячей самсой из тандыра…

– Мы тоже приготовили тебе сюрприз, – загадочно произнесла моя знакомая на том конце провода, едва я очутился в Минске – ты только адрес запиши.

Не знаю, как сейчас, но в начале 80-х годов прошлого века город Минск был вытянут на карте во всю длину, уподобившись озеру Байкал. Улица Правды находилась почти в самом конце этого странного «аппендицита». По бокам от неё расположились высокие и безликие многоэтажки. Словом, обычный «спальный район», застроенный многочисленными домами-коробками, лишёнными своего лица и архитектурной индивидуальности. Наверное, я неисправимый «сталинист»: ну, нравятся мне старые дома, построенные в сороковые-пятидесятые, с высокими потолками, (или – перестроенные) с камином, оставшимся с дореволюционных времён и со всякими лепными розетками и украшениями.

Поднявшись на лифте на требуемый этаж и подойдя к заветной двери, я с волнением нажал на кнопку звонка. И вскоре услышал характерный шорох, после чего, ключ дважды провернулся в замочной скважине и дверь, наконец, распахнулась. На пороге стояла Оля, широко улыбаясь и с нескрываемым любопытством разглядывая меня. Я вручил ей свой скромный свёрток и вошёл в прихожую. Где-то из глубины квартиры, послышались голоса, и через минуту меня облепила многочисленная толпа совершенно незнакомых мне людей.

– Это наши друзья – пояснила Оля. – Я рассказала им про нашу поездку и встречу с тобой, вот они и непременно возжелали увидеть тебя. Между прочим, мы тоже приготовили тебе кое-что, – хитро сощурив глазки, напомнила она мне про сюрприз, – тебя ждут настоящие белорусские драники!