Чип Блейза. Альфа

— Мы живы… — повторила за ним мама. — Но остальные… — она снова всхлипнула. — Саш… — протянула с надрывом, — ты не представляешь, как нам было тяжело! Мы все укрылись у Насти! Но скоро закончилась еда! И вода! Мы пили из бочка унитаза — Петя сразу же сломал фурнитуру, чтобы никто случайно не смыл! Топили снег с балкона! И боялись выйти! Представляешь, каково это, постоянно слышать их дыхание под дверью, Саш! Оборотней, Саш! Они скреблись! Запугивали нас…

— Так они поступают, когда есть другая еда, — произнес Арсений, повернувшись к маме. — Они держали вас про запас… Что случилось потом? Дай угадаю, со временем они перестали досаждать вам, вы не видели никого в глазок и решили сбегать в свою квартиру за продуктами? — я вновь посмотрел в зеркало заднего вида. Громко всхлипнув, мама кивнула:

— Это я виновата. Петя хотел попробовать перелезть с Настиного балкона к нам в окно! Я его отговорила! Понимаете, оборотней не было уже больше суток! Мы даже во дворе их не видели! Откуда ж я могла знать, что он затаился на первом этаже?

— Да уж… — хмыкнул Арсений, откинувшись в кресле. — Я понимаю, почему правительство скрывало от нас существование инопланетной угрозы. Но с другой стороны, людям было бы полезно изучить повадки потенциальных врагов. Тьфу!

— Согласен, — кивнул я, не сводя глаз с заснеженной трассы. — Слишком много информации утаено, а теперь и безвозвратно потеряно.

— В общем слушай. И запоминай, — пропустив мимо ушей мои слова, телепат вновь повернулся к матери. — Если люмпус проявил к тебе интерес — это до смерти. Его или твоей. Никуда он не пропадет. Так они играют с жертвой. Насколько могу судить, ту тварь оставили следить за участком — если появится кто новый, сообщить остальным. Заодно он присматривал и за вами. Пятеро — слишком много для одной твари. Они всегда делятся со стаей. Но, видимо, одного разрешили съесть. Попался твой муж.

Меня передернуло от его фамильярности, но я решил оставить выяснение отношений до лучших времен.

— Да… — глухо проговорила мама, уткнувшись носом в грязный платок. — Едва мы оказались в нашей квартире, оборотень тут же снес дверь. Петя велел мне спрятаться, а сам бросился на него… С голыми руками! И смог увести за собой… Петя… почему? Почему так вышло?!

Я остановил машину и посмотрел в глаза матери:

— Успокойся, мам… Папа отдал свою жизнь ради тебя. И ему было бы больно видеть, как ты плачешь. Мы всегда будем помнить о нем, и том, что он сделал. Но мы должны двигаться дальше. Иначе все зря. Иначе не сможем выжить.

Я говорил уверенно, но на сердце скребли кошки. Похожие мысли не давали покоя и мне. За что нам все это? Почему мы? Пусть многие и не верили в конец света, но я тогда выдохнул с облегчением, пережив двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого.

А что теперь? От нашего мира остались рожки да ножки. Помнится, как-то слышал, что предел планеты — один миллиард человек. Стало быть, шесть миллиардов были лишними. Интересно, сколько осталось сейчас? А сколько будет через год-два?

Эх! Сглупили! Нужно было взять в гипере водки…

— Галя, твой сын прав, — равнодушно произнес телепат. — Мы не можем позволить себе разводить нюни. И уж тем более не можем позволить тратить время на утешение других. Нужно строить новую жизнь.

Парень развернулся, воткнул в уши наушники и включил фильм на телефоне.

— Какая ж я тебе Галя? — перестав всхлипывать, улыбнулась мама, но Арсений ее не слышал.

От раздавшегося стука мама вздрогнула и уставилась на стекло водительской двери:

— Фух! Напугал!

Обернувшись, я приоткрыл дверь.

— Что случилось? Чего встали? — встревоженно выпалил Федор.

— Ничего, — покачал я головой. — Все нормально. Возвращайся, поедем дальше.

Обведя салон внимательным взглядом, танк кивнул и пошел обратно к «Тундре».

Наша миниколонна тронулась. Мама вновь стала выпытывать, где же я пропадал все это время. Пришлось рассказать, опустив некоторые моменты.

— Значит, есть специальные войска, сражающиеся с монстрами? — уточнила она по завершении моего рассказа.

— Да. Я тренировался у них, и меня не отпускали раньше. Прости.

— Ничего… — с болью в голосе выдохнула она. — Главное, что ты жив… что все мы живы.

Вскоре с заднего сидения послышалось размеренное сопение. Сеня уснул еще раньше, так что я остался наедине со своими мыслями. В основном они сводились к тому, как бы и самому не отдаться в лапы Морфею. Однообразность трассы укачивала лучше любой колыбельной.

Но расслабляться нельзя. Осталось не больше трех часов светового дня, за это время нужно обзавестись временным жильем.

Размышляя об этом, я вспоминал разговор на парковке перед гипером, когда мы заливали топливо в «Патриот».

— Выжившие есть! Я в этом уверен, — заявил я. — Известно, куда именно эвакуировали людей?

— Нет… — виновато покачал головой Федя. — Мы ж всего лишь новички…

— Нас учили убивать врагов, — подтвердил Арсений. — Остальное узнавали сами. Прости, но где в Кемерово эвакуационный пункт, не интересовались.

— Значит, мы должны его найти! — стоял я на своем.

— Не спорю, — кивнул телепат. — Вот только кататься по округе всем табором чревато.