Чище воды, острее ножа

Как я ни старалась, ничего более определенного по поводу причины их размолвки мне узнать не удалось. Ладно, допустим, что тут я вторглась в область очень личного, и говорить об этом Жанне неприятно. Что ж, хорошо хотя бы то, что пока в ее показаниях нет практически никаких расхождений с тем, что я услышала от Димы и Сони. И то хлеб.

На вопросы о взаимоотношениях внутри группы и около Жанна отвечала куда охотнее. Она пересказала мне ту же самую историю об изгнании из группы Белякова, которую я уже слышала от Димы, но при этом подчеркнула, что Лисовского все в группе, кроме Олега, на дух не переносили, и, если бы не то, что он был главным организатором выступлений, ребята с ним бы уже давно распрощались.

— Понимаете, Саша был лидером, а вся эта компания, которая ничего, кроме как пиво пить, не умеет да и не хочет, считала, что лидер им без надобности. Он пытался их хоть как-то дисциплинировать, а им это поперек горла было.

Жанна продолжала расписывать, каким замечательным лидером и организатором был Лисовский, а я вслушивалась в ее слова, в ее голос и с каждой секундой все больше и больше навостряла уши. Речь Жанны была слишком гладкой. Обычно люди так не говорят. Ее речь была похожа на выступление первого ученика, отлично вызубрившего урок. Ни раздумий, ни сомнений — она как по бумажке читала. И потому казалось, что Жанна говорит неискренне. Впрочем, мимоходом выяснив, что работает она ведущей на одной из тарасовских радиостанций, я немного успокоилась: может быть, гладкая речь у девушки — профессиональный навык? Но все равно, даже по сравнению с тем, как она говорила до того, рассказ о Лисовском производил впечатление отрепетированного. Хотя, с другой стороны, в этом нет ничего странного — Жанна не могла не понимать, что ее будут про него расспрашивать, и вполне могла заранее продумать, что будет отвечать, и тут нет криминала. Правда, немного подозрительно то, как хорошо она о Лисовском отзывается. Брошенная девушка скорее поливала бы бывшего кавалера грязью. Хотя стоп! А с чего я взяла, что она — брошенная девушка? Может быть, все наоборот, он — брошенный парень? Кстати, во втором случае все очень хорошо складывается — у нее, наверное, осталось что-то вроде чувства вины перед Сашей, которое она сейчас и пытается таким образом заглушить.

— А как ты думаешь, кому смерть Лисовского выгодна? — спросила я, когда Жанна умолкла.

— Из группы? Да всем. Кроме Олега, пожалуй. Он без Сашкиной поддержки может не удержаться, остальные его не любят. А всем другим выгодно — никто им теперь не будет мешать разгильдяйствовать. А база для репетиций скорее всего за ними останется, хотя они ради нее палец о палец не ударили.

— А кто лидером станет?

— Ой, я не знаю. Лучше у них самих спросите. Хотя… так они вам и ответят. Знаете, такого лидера, как Саша, у них не будет определенно, но из тех, кто есть, главным скорее всего Артем Баринов станет. Он и тексты иногда писал, и музыку к некоторым песням.

— Тексты? — удивилась я. — А я думала, что тексты им Эльвира писала, она же вроде у вас поэтесса? — Мне и в самом деле почему-то так показалось после того, как я увидела в списке слово «поэтесса» рядом с ее именем.

— Иногда она, иногда Артем, а иногда они вместе.

— Они пара или просто иногда работали вместе? — поспешила уточнить я.

— Пара. Он двинутый, и она с приветом, так что как раз друг другу подходят, — довольно едко заявила Жанна.

— В каком смысле «двинутый» и «с приветом»? — недоуменно переспросила я.

— Как все творческие люди. Как пойдут чесать про свою поэзию, слова не вставишь, а внимания на тебя не больше, чем на пенек, обращают. А такую чушь несут, что уши вянут. Все сплошь о высоком да о высоком, как не надоест!

После этого выпада Жанны я поняла, что возмущало ее в Артеме и Эльвире в основном то, что они на нее не обращали внимания. А я, наоборот, сразу почувствовала к ним симпатию. Люблю увлеченных людей.

— Но Артема вчера с нами не было, так что он вне подозрений, как жена Цезаря, — сказала Жанна.

— Ну, вне или не вне, мы еще посмотрим, — сказала я, вспомнив про открытую дверь. А, кстати, дверь! — Жанна, а когда вы с Олегом с прогулки вернулись, вы дверь заперли? — словно бы невзначай поинтересовалась я.

— Да про это же уже спрашивал… ну, — Жанна неопределенно махнула рукой в сторону комнаты, — ну, который из милиции. Нет, мы ее не заперли. Там замок какой-то хитрый, ни я, ни Олег не знали, как с ним обращаться, а Диму будить не захотели, вот так и оставили. А что страшного — открываться сама собой она не открывается, снаружи и не видно, что не заперто.

— Да нет, я ни в чем вас и не упрекаю, просто мне нужно было этот момент уточнить, — сказала я. — А еще кому смерть Лисовского могла быть выгодна? Не из группы? Может быть, ему угрожал кто-то, не знаешь?

Жанна покачала головой:

— Не знаю. Мне он ни о чем таком не рассказывал.

— А про долги его ничего не слышала? — спросила я, вспомнив о том, что мне рассказал Дима. — Мне известно, что он был кому-то должен приличную сумму. Ты не в курсе, кому и сколько? И зачем ему деньги понадобились?