Числа и знаки. Трилогия

– С удовольствием, хире прима-конестабль.

– А вы можете ехать вперед, - сказал старосте Бофранк. - Аксель, разберись с ночлегом и обедом… вернее, уже ужином. Мы с чирре долго не задержимся.

Кареты со скрипом развернулись и вскоре уже скрылись из виду за холмом, увозя старосту, гардов и обезглавленную покойницу. Демелант спокойно стоял у дерева, сложив руки на груди.

– Что вы думаете, чирре? - спросил Бофранк, развязывая шнурки на подсумке.

– Вы специально удалили людей, чтобы говорить не чинясь?

– Вы правы. Не думаю, что в том была сильная нужда, но всегда лучше, когда собеседников лишь двое. Курите?

– Прошу простить, конестабль, но уже много лет, как оставил эту дурную привычку.

То, что чирре без труда перешел на чин и не вставлял навязшего в ушах «хире», Бофранку понравилось. Он, не торопясь, набил в трубку лохмотья табака, умял пальцем и чиркнул спичкою. Блеснула искра, и деревянная палочка, покрытая воском, с шипением загорелась.

– Спички, - сказал Демелант. В голосе его послышалось сожаление, и Бофранк поднял брови.

– Спички, - повторил чирре и пояснил: - У нас тут все больше кресала… Поистине дыра, позабытая господом.

– Возможно, возможно… Так что вы думаете, чирре? Говорите обстоятельно и открыто, я вас внимательно слушаю.

– Да мы уж все передумали, - сказал Демелант. - Опыта сыска нет, да и подобного никогда не случалось. Воруют, так где не воруют, на дороге грабят, так где не грабят. А тут - странное, конестабль, необъяснимое. В поселке паника. Люди не выходят из домов, никто не ходит в лес за грибами, за хворостом, за дровами… Затем вас и позвали. Хире наместный староста не хотел письма подписывать, мол, сами разберемся, да после четвертого случая сам за мной прислал. А тут как раз и это… - Чирре кивнул на проплешину, где мох уже распрямился, почти скрыв очертания недавно лежавшего здесь тела.

– Кто нашел девицу?

– Старуха. Одна из немногих, кто ходит за хворостом. Прибыльный промысел сегодня. - Чирре невесело улыбнулся.

– Старуха, значит, не боится?

– Старуха говорит, что все от господа, стало быть, и смерть ее тоже. Да и жадна старая курица… Но теперь, мнится мне, больше в лес не пойдет. Чуть жива была, как прибежала.

– Так, - Бофранк машинально потрепал по шее потянувшегося к нему Рыжего. - Поедемте, чирре. В дороге продолжим.

Невесел был путь назад, и Бофранк еще раз уверился, что худшего места покамест не видал. Везде сущий мох полз по древесным стволам, фестонами свисал с ползучих растений-паразитов, канатами оплетавших весь лес; из него там и сям торчали странного и непристойного вида бледные головастые грибы, словно жуткие гномы выставили из-под земли в насмешку над проезжим свои тайные уды… Сырой, больной воздух заставил Бофранка раскашляться, и он поспешно затянулся благотворным табачным дымом.

Ни одной живой твари не увидел конестабль по пути, только в древесной выси порой кто-то возился и хрипло, как удавленник, стонал. Нет, лес в имении отца Бофранка, лес его детства, был совсем иным - приветливым, теплым, залитым солнцем. А сюда, казалось, не достигают солнечные лучи, не приходит лето…

– Вы все отменно описали в письме, так что не стану утомлять расспросами. Но есть ли у вас кто-то на подозрении?

– В таком случае я не звал бы вас, конестабль, - покачал головой Демелант.

– Нет ли в окрестностях сект или храмов, исповедующих странные, а то и запрещенные веры?

– Если и есть, то совсем уж тайные, о которых нам неведомо. Вы полагаете, что убийства могут быть частью запретных ритуалов?

– Почему нет, чирре? Я сталкивался с подобным: вырезали сердце и печень. Но это случилось давно и далеко.

– Я не знаю, что делать, не знаю, что думать, - признался чирре. - Я беспомощен, как дитя. Лучше бы это были лесные грабители, с ними я нахожу общий язык. С ними - но не с бестелесными призраками, которые приходят за головами.

– Вы пишете, что на лицах мертвых нет особого испуга.

– А он должен быть непременно?

– Нет, совсем нет… - рассеянно сказал конестабль. - Но ничего страшного перед смертью они не видели. Например, дьявола.

Чирре сделал быстрый жест, отгоняя нечистого.

– Или не успели увидеть, - сказал он. Некоторое время они ехали молча. Бофранк заметил, что темнеет значительно быстрее, чем он ожидал.

Солнце, до того неясным пятном размазанное по низким облакам, уже садилось за верхушки сосен.

– Никакой связи, - заговорил чирре, продолжая, видимо, вслух свои невысказанные мысли. - Никакой связи. Парнишка-прислужник, гард, монах, почтенная дама, теперь вот дочь мельника…

– А если связь - в отсутствии связи?

– Что вы сказали, хире конестабль? И что я сказал? Я что-то говорил… Извините, наверное, задумался…

– Вы говорили об отсутствии связи, о том, что жертвы были совсем разными людьми, разными во всем. А я предположил в ответ, что связь может быть и в отсутствии связи.

– Связь - в отсутствии связи, - повторил Демелант. - Мудро. И бессмысленно. Точнее, бесполезно, конестабль. Это значит, что мы все равно не ухватим кончик нити.

Дорога пошла вниз, потом снова вверх. Кони шли медленно, посматривая по сторонам. Рыжий громко выпустил газы.