Числа

- У нас? - Степа изо всех сил напряг память, вспоминая, что по этому поводу говорилось у Простислава. - У нас рождаются побежденные боги. Небесные герои, совершившие военное преступление. Асуры, чью ярость не могут вместить небеса…

Мимо по палубе прошел босой браток в белом костюме, со стратегической цепью типа «голда меир» на шее. У него была крохотная голова, мощные надбровные дуги и рябое лицо монгольского палача. Он что-то тихо разъяснял переводчику в полосатом костюме-тройке, который шустрил рядом, с энергией ретранслируя это в прижатую к сизой щеке трубку:

- Absolutely! The fact that he ain't no pig no more is exactly the shit that pisses everybody here the fuck off![20]

Поглядев на Степу, браток кивнул ему как старому знакомому и ухмыльнулся во весь рот.

«Клиент, что ли? - озабоченно подумал Степа. - Вроде не помню такого…»

- Остальное потом расскажу, - сказал он в трубку, радуясь, что так удачно и красиво закрыл сложную тему - он дорожил не только мнением Мюс о себе, но и крохотным плацдармом духовной независимости, отвоеванным у нее с такими усилиями. - Главное, Мюся, ты делай все, что эти ребята просят.

- Они спрашивают, какой сад камней делать - с лингамом?

- А?

- Они сказали, что бывает два вида дзенского сада камней - со священным лингамом победы и без.

- Я это и без них знаю, - бросил Степа.

- С лингамом на пятнадцать тысяч дороже. Они просят сейчас решить, потому что в смету вносить надо.

- Ну конечно с лингамом, - сказал Степа. - Пора бы тебе, Мюся, научиться самой такие вопросы решать. Все, отбой.

Вернувшись домой, Степа с головой нырнул в дела и первые несколько дней провел в Москве, думая о совсем других вещах. Сумма в счете, который Мюс положила ему на стол, заставила его поднять брови, но он ничего не сказал. Вместе со счетом на стол легла продолговатая коробка, обитая узорчатым желтым шелком, - в таких, только размером поменьше, лавка Простислава продавала чайные наборы.

- Что это? - спросил Степа.

- Это священный лингам победы, - ответила Мюс. - Он отдельно.

- Ясное дело.

Дождавшись, когда Мюс выйдет из кабинета, Степа открыл коробку.

Внутри, в аккуратных углублениях, лежали три пластиковых члена - синий, красный и зеленый. Они были сделаны с соблюдением всех анатомических подробностей - с точностью, которая переходила в непристойность. Их покрывали надписи мелкой вязью - не то санскрит, не то тибетское письмо. Степа взял один член в руку. На нерабочем торце у него была круглая дырка, похожая на дуло.

«Можно туда карандаш засунуть, - механически подумал Степа. - На всю длину, чтобы этот елдак не думал, что он тут самый фаллический… Так. Они что, издеваются? Или я чего-то не догоняю?»

Положив член назад в коробку, он еще раз оглядел всю композицию, и заметил по углам четыре одинаковых медных кружка с изображением китайского символа «Инь-Ян» (У Степы был собственный «Инь-Ян», цифровой - «343/434»). Три лингама, четыре кружочка… Степа почувствовал, что от сердца у него отлегло.

В конце концов, говорил один из гостей Простислава, в этом мире каждый всю жизнь общается только с небом, а другие - просто вестники в этом общении. Степа ясно видел перед собой число «34». Могли ли последователи будды Амида послать ему знак лучше? Вряд ли. Но на всякий случай он решил позвонить Простиславу.

- Простислав, мне тут лингам победы принесли…

- Лингам-то? - отозвался Простислав. - И чего?

Степа замялся. Было непонятно, откуда начинать.

- Где его хранить?

- А где душа пожелает. Чтобы было не очень холодно, но и не очень жарко. Не очень сыро, и енто, как его… Не очень сухо.

- А зачем он вообще?

Простислав помолчал.

- А сам ты, что, как думаешь? - спросил он.

Степа напряг душевные силы.

- Ну, наверно, это что-то вроде… Что-то вроде магического жезла? Или ключа? Раз он отдельно?

- Ты смотри, угадал, - с легким удивлением ответил Простислав. - На глазах растешь, Степа, на глазах. Скоро в ученики к тебе пойду…

- А почему их три?

- Три? Ну а как. Ты когда дверь новую ставишь, сколько тебе ключей дают? Один вроде мало, десять уже как бы и много. Чего ты меня-то спрашиваешь? Ведь сам все интуичишь…

Как обычно, беседа с Простиславом укрепила Степину уверенность в себе. Разобравшись с делами, он поехал на дачу, предчувствуя, что его ждет что-то очень необычное. И это предчувствие не обмануло.

Вместо корта Степа увидел перед собой каток. Так, во всяком случае, можно было решить, глядя на борта со скругленными углами и маленькой дверкой. Эти борта были украшены множеством надписей и рисунков самого разного вида, словно кто-то покрыл обычный рекламный ассортимент несколькими слоями уличных граффити, а затем для остроты добавил пару флуоресцирующих цукатов (особенно выделялся оранжевый зигзаг «мочи ГадоВ!», который отозвался мгновенным эхом в самой глубине Степиной души).