— Она хозяйка Ключа. Настоящая хозяйка. Профессор добрался до таких величин, где фундаментальные понятия выстроились по определенному принципу, порядок которого определяло существование ранее неизвестного взаимодействия за пределами энергетического лимита, где поля подчиняются преобразованиям начала. Но когда профессор сделал ключ, он не мог понять, как им воспользоваться, ведь всю жизнь он считал, что ключ это величина, последовательность правильных формул, лежащих в основе законов преобразования и объясняющих найденную влияющую закономерность… Он думал, что выводит подтверждение связи, первичное звено, закономерное для каждого значения… но то, что получилось, немыслимо отличалось от представлений моего дяди о числе начала. Видите ли, он нашел несколько значений альфы — так он назвал неизвестную вне формул находящую свое обозначение как эпицентр преобразований, на которые указывали основные расчеты — но такого быть просто не могло. Положение плоскости менялось в зависимости от координат, а значения альфы получились выражены в векторах, единицах плотности, осях отклонения и некоторых параметральных системах. До определенного момента мы оба считали, что оказались в тупике. Если мы сделали ошибку, то для ее устранения нужно было понять, на каком этапе она была допущена, и выявить ее. Но потом мне все стало ясно. Мы считали не в той мерности, в которой требовала от нас сама природа ключа. Плотность могла бы соответствовать веществу, оси отклонения — градусам, как и остальные найденные значения — параметрам единого твердого тела, указания на упорядоченное атомное строение кристаллической решетки которого все время прятались перед глазами. Ушло некоторое время. Но не напрасно. Через девяносто три томительных дня поисков мы пришли к заключению, что величины, полученные нами ранее, могли соответствовать лишь характеристикам не встречающейся в природе сверхтвердой породы. Камня. Но оставались еще преломленные плоскости между более тысячи координат, лежащих вокруг оси в трехмерном пространстве в пределах известного энергетического лимита. Это была поверхность камня, ограненного специальным образом, имевшего определенную длину и ширину. Сами мы уже справиться не могли и втайне от университета привлекали к работе нескольких специалистов из других стран, не говоря им конкретно, над чем работаем. Каждый знал лишь часть. Никто из них никогда бы не догадался сам. Слишком широк был круг наук, требовавшихся, чтобы наши предположения подтвердились. Как осколки радуги в калейдоскопе, данные просто вертелись перед нашими глазами. Нужно было разобрать массу материала. И вот истина начала собираться воедино перед глазами сама собой. На меня снизошла благодать озарения! Скорости работы увеличились, несмотря на то, что меня поместили в эту жуткую несчастную дыру. Через время Александр пришел ко мне сюда и задал несколько вопросов, мучавших его. Вместе мы кое над чем разобрались, а после… После он сказал, что работа закончена. Работа закончена… — Эдуард тяжело вздохнул и замолчал, а внезапно начавшийся тихий смешок перебили следующие слова. — Но в реальности такой породы просто быть не могло! Такого химического соединения с организованным атомным строением, согласно первоначальным данным, полученным нами, не существует. Он начал пересчитывать все заново, а между тем объявил своим знакомым о том, что ему снова нужна их помощь. Он рассказал, какой камень его интересует, и попросил их поискать возможности искусственного воссоздания подобного соединения в лабораторных условиях. Через два месяца и два дня к Александру домой пришел человек, одетый во все черное, так и не снявший перчаток… Он говорил на немецком с сильным акцентом. Немецкий не был его родным языком, а русского он не знал. Человек предпочел не называться. Он сказал, что у него есть то, что нужно профессору. Да-да-да, камень! Он привез с собой кусок необычной твердой породы. Густого фиолетового цвета, как небо после захода солнца, когда лордоки поднимаются к жизни. Иностранец сказал, этот камень невероятно дорогой и достался ему слишком большой ценой, но объект поисков моего дяди стоит больших богатств, чем те, которые равны камню. Он отдал камень профессору во имя знаний, совершенно ничего не взяв взамен. Я думаю, он не в своем уме.
