Число Нави

– Ты про сказку об истинной любви и источнике энергии? – сарказм голоса стал практически осязаем, обманчиво ласковым голосом она продолжила. – Ника, деточка, это просто сказка. – женщина развела руками, как бы извиняясь за свои слова. Взгляд стал каким-то грустным, словно у матери, которая пыталась вразумить нерадивое, но такое любимое дитя. – Подумай о контракте, пока ты еще молода. И если на этом все, то прошу меня извинить, я устала с дороги и хочу закончить на этом наш разговор. – Яга встала из-за стола, как бы намекая, что планирует покидать кабинет.

– Да, конечно, благодарю Вас. – в расстроенных чувствах ответила я, вставая из кресла и направляясь к двери.

– Приходи завтра. Лихо хочет тебя видеть. – донеслось сказанное тихим голосом мне в спину.

– Как скажите. – ответила я открывая дверь и покидая кабинет.

С нерадостными мыслями я брела обратно по коридору. Мне ничего не удалось выяснить, по крайней мере, ничего обнадеживающего. Яга сказала мне то, что я и сама знала – либо контракт либо жизнь с постоянной сменой партнера, ни к кому не привязываясь и стараясь не полюбить, чтобы не было в итоге так больно, когда придет время отпускать. Все это я знала и так, но надежда теплилась во мне, до этого разговора. Сейчас же я ощущала себя подавленной, с большой зияющей пустотой внутри.

Не доходя до входа в бальный зал, я увидела стоящего около стены Макса. Черт заметив мои печальные глаза, шагнул ближе и молча распахнул объятия. Шмыгнув носом, позволила мужчине заключить себя в кольцо сильных рук, уткнувшись в его широкую грудь.

Знакомая, едва уловимая вибрация обозначила момент перехода в пространстве. Отстранилась я, от мужчины, уже находясь в своей спальне.

Это была первая ночь, за все наше время знакомства, когда черт не пытался отпускать пошлые шуточки или распускать руки, по своему обыкновению, а просто молча заснул со мной в постели, крепко обнимая со спины и уткнувшись своим носом в мои волосы. Мы засыпали, не произнося ни слова. Макс, словно и так все понимал, а я не хотела ничего обсуждать. Не сейчас, возможно позже.

Уже находясь на грани сна, я постаралась как можно незаметнее вытереть слезы, а за окном, вторя моему настроению, лил дождь.

***

Наутро, в квартире я уже была одна. Макс ушел по-английски, не попрощавшись и так и не промолвив ни слова со вчерашнего вечера.

Я все еще чувствовала себя разбитой, а на щеках засохли дорожки от слез, но нужно было брать себя в руки и жить дальше. Я не собиралась так просто сдаваться, просто необходимо было найти новый способ, и я обязательно его найду.

Приняв душ и позавтракав, я уселась на пыльный подоконник, закурив сигарету.

Дождь, барабанивший всю ночь стеклам, прекратился, оставив после себя унылое зрелище: лужи и грязь вперемешку с опавшей осенней листвой. Не люблю осень. Меня каждый раз не покидает чувство одиночества, и едва уловимый запах сырости повсюду. Ветер словно охлаждает кровь, а пальцы рук начинают неприятно покалывать от прохладного воздуха.

Как бы я не куталась в теплые вещи, не пила горячий кофе или терпкий алкоголь, я все равно неизменно замерзала в этой осенней хандре.

Со стороны запетой двери кладовки что-то загремело. Хлипкая старая дверь дернулась в попытке открыться, но, не поддавшись напору лишь разразилась, послышавшимися из-за нее ругательствами и пыхтением.

– Хозяйка! – голос с кладовки возмущенно завопил. – Хозяйка, открывай! Я ж по-хорошему, я ж извинился за прошлый раз!

– Уходи Илья, нет настроения еще и с тобой разговаривать.

Отвернувшись к окну, я старалась не обращать внимания, на шум в кладовке, надеясь, что так не вовремя вернувшийся домовой не побьет скудные остатки соленых огурцов, пылящихся еще с прошлого сезона закруток.

– Хозяйка! Никочка, голубушка, ну открой, я честно-честно больше так не буду. – умоляющий голос домового начинал надоедать.

«Не отстанет же поганец». – спрыгнув с подоконника поплелась в сторону закрытой двери, на ходу пытаясь вспомнить, где успела так нагрешить и за что мне все это.

С Ильей я познакомилась в первый же день моего переезда в квартиру. Молодой домовой, в то время, только получивший в свои владения старенькую пятиэтажку, пришел засвидетельствовать свое почтение к появившейся Ведающей. Низкорослый, кучерявый паренек с поистине детской, лучистой улыбкой от уха до уха, питал слабость к сладкому, проказничая в запасах жильцов дома. И если в других квартирах его выходки оставались безнаказанными, то в своем скромном жилище, я подобного потерпеть не смогла, запечатав место перехода шкодливого духа каплями своей крови. Поживиться в моей кладовке было нечем, что очень огорчало Илью, до глубины его ребяческой души.

Открыв дверь, уставилась на домового, брезгливо вертящего в руках баллон с соленьями:

– Что хотел?

Выронивший от неожиданности свой трофей, парень поспешно подхватил его у самого пола, не давая разбиться, стыдливо прижимая к груди.

– Никочка, сотри кровь, я понял, что был не прав. – умоляющий взгляд небесно-голубых глаз, восхищал своей наглостью.

– Нет.