Число зверя

— Семья и Гражданин. Последний — с большой буквы. И имя это он получает при рождении, а не тогда, когда, не успев вручить ему паспорт, его отправляют на войну в Чечню или, оставив отца и мать без зарплаты, заставляют лечь в двенадцать лет под какого‑нибудь толстопузого урода. Государство, если хочет быть сильным и свободным от засилья преступности, должно, прежде всего, позаботиться об элементарных частичках, кирпичиках, из которых оно состоит.

— Ну, ты и загнул, — покачал головой Константин.

— А ты как думал? Сорняки, от которых ты пытаешься избавиться при помощи маникюрных ножниц, имеют корни. И сидят очень глубоко. Или высоко, — усмехнулся Николаев.

На поясе у Григорьева запищал пейджера. Следователь снял его с пояса и взглянул на экран.

— Надо позвонить. Где поблизости телефон?

— Вот, будка стоит, — ткнул пальцем в лобовое стекло Сергей.

Григорьев вышел и минуты через три вернулся.

— Ну, что там? — Поинтересовался Николаев.

— Произошел сильный взрыв в кабинете брачного агентства Маркова. Начался пожар. Один погибший. Его помощник.

— Конкуренция?

— Не думаю. Скорей всего, помощничек, узнав о смерти своего босса, полез в сейф, который был на этот случай заминирован. Вот его и разнесло.

— А как он мог так быстро прознать о смерти Маркова?

— Среди нашей братии тоже болтунов хватает. Да и понятно, такого зверя завалили.

— Ты поедешь туда?

— Зачем? Пожар высшей степени сложности. Там и без меня специалистов хватает. Я свое дело сделал. Поеду домой, отсыпаться. Да и жена с детьми уже забыли как я выгляжу.

Николаев завел двигатель.

— Постой, — сказал Григорьев и показал на вышедшую из дверей подъезда Федорову.

Она была в прикиде “ночной бабочки” — короткой черной юбчонке, облегающей серебристой блузке, парике и туфлях на высоких каблуках. Марина остановила первого попавшегося частника и направилась в сторону центра.

— Давай за ней, что она еще задумала? — Сказал следователь.

— Не знаю как ты, а я догадываюсь.

Они сели на хвост машины, в которую сидела Федорова, и подъехали вслед за ней к освещенному отелю. Марина вышла и огляделась по сторонам. К женщине тут же подошел какой‑то иностранец и спросил на довольно сносном русском языке:

— Вы свободны?

— Да.

— Разрешите вас пригласить на чашечку кофе?

— Пожалуйста, — она взяла его под ручку и вошла в услужливо распахнутые швейцаром двери гостиницы. “Качок” и стоявшие рядом с ним девки зло покосились на нее, но ничего не сказали.

— Мы сразу поднимемся в номер или сначала пройдем в бар? — Поинтересовался спутник Марины.

— Вначале выпьем по бокалу шампанского.

Они прошли в богато, но слишком безвкусно, типично в американском стиле, оформленный бар. Мужчина заказал два бокала шампанского и уставился на Марину. Его масляные глазки буквально раздевали ее прямо за столиком.

— Извините, я сейчас, — сказала Марина и прошла в женскую туалетную комнату. Там она закрылась в кабинке, вытащила из сумочки кинжал и вновь полюбовалась блеском его полированной поверхности и, совершенно непроницаемой и безучастной к игре света, бесконечной чернотой залитой эмалью звезды на лезвии. В груди у Марины что‑то защемило, как перед первым свиданием. Сегодня ей предстояло сделать очень важный шаг. Федорова положила клинок в сумочку и вернулась за столик.

— Давайте выпьем за наше знакомство, — предложил мужчина.

Марина подняла бокал и посмотрела сквозь него на своего первого клиента. Он еще не знает, что это его последний бокал шампанского в жизни. Интересно, а сколько у нее их будет?..

— Почему вы улыбнулись? — Спросил мужчина.

— Так, подумала о чем‑то своем…

***

— Я же говорил, что порченная девка, — проследив за исчезающей в дверях отеля женщиной, произнес следователь. — Не натворила бы чего. Играющим с огнем ночным бабочкам надо быть очень осторожными.

— Как и любому человеку, играющему с такими чувствами, как любовь и месть, — добавил Сергей.

— Опять ты за свое. Кстати, а чем у тебя заканчивается детектив о серийном убийце?

— Намного интересней.

— Как?

— Прочтешь — узнаешь. Тебя подвезти до дома?

— Нет. Надоел ты мне за это время. Пройдусь‑ка я лучше пешком, подышу свежими выхлопными газами и выброшу, наконец, весь этот кошмар из головы. До свидания, — Григорьев протянул руку для прощального рукопожатия. По его лицу скользнула усталая, но довольная улыбка.

— Извини, если что не так, — пожал ему руку Сергей. — Передай привет главному прокурору и его славным сотрудникам.

— Не подлизывайся, — нехотя отмахнулся от него Григорьев, вышел из машины и направился вниз по улице.