Числовая символика Средневековья. Тайный смысл и форма выражения

Между тем формулы гностиков сохранились в магии, астрологии, алхимии и в областях, где доминировали космические тайны. Одновременно крестоносцы, с одной стороны, и предприимчивые исследователи — с другой, стекавшиеся в школу Толедо, прямо вошли в контакт с каббалистическими доктринами.

Глава 5 Ранние христианские авторы

Средневековая европейская числовая символика так и не достигла экстраординарной сложности гностицизма. Это напрямую связано с ясностью и простотой исходной христианской веры. Независимо от того, кто из них появился раньше, очевидно, что христианство I века н. э. ярко выделялось среди пестроты и неразберихи существовавших религиозных и философских течений.

Среди ученых рассуждений об эманациях, бесконечности и зонах, загадочных изысканиях, связанных с космогонией и эсхатологией, родилась вера, иная, чем гносис, знание о духовных мистериях, поклоняющаяся личности, а не началу и полностью оторванная от умозрительных традиций своего времени.

Известно, что поздние толкователи Нового Завета находили числовые секреты в жизни и учении Христа. Однако всякому читателю ясно, что подобная трактовка не соответствует той наивности и прямолинейности, которые отличают духовные поиски ранних авторов.

Скажем, послания апостола Павла, самые ранние и, возможно, аутентичные первоначальным записям, не содержат никакой цифровой теории. Синоптические Евангелия от Матфея, Марка или Луки, наряду с самыми спорными описаниями Иоанна и Деяниями святых апостолов, составленные в первые столетия христианской эпохи, содержат «символические» числа, которые являются таковыми в самом первичном смысле.

Так, число 10, например, вместе с его пифагорейским подтекстом представляет собой естественное выражение суммы. Бессмысленно ежедневное упоминание «дюжины» или «двух десятков» как приближенных обозначений группы. В противном случае вполне уместна история о «десяти девах, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху» (Мф., 25: 1), «десяти драхмах» (Лк., 15: 8), 10 прокаженных (Лк., 17: 12–17), 10 рабах (Лк., 19: 12–25).

То же самое распространенное приблизительное значение для круглых чисел находим в подсчете овец: «Если бы у кого было сто овец» (Мф., 18: 12). Или у Луки: «Кто из вас, имя сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее?» (Лк., 15: 4).

Поздние теологи пытались найти намек на Троицу в трех дарах волхвов, троекратном отрицании Петра, трех днях, последовавших между смертью и воскрешением, трех фигурах преображения и распятия, троих в саду Гефсиманском, пробуждающихся три раза, трех искушениях Христа и трех явлениях Христа перед своими учениками после смерти.

Перечень достаточно обширный, однако в отмеченных триадах не прослеживается здравого суждения, содержатся лишь развернутые символы, вовсе не статистические числа в виде трех, распространенные в рассказах, сказках и легендах мира. Скорее, они указывают на коннотацию святости, с которой всегда ассоциировали число 3. Нет намеков, налицо лишь неясные первичные принципы, скрывающиеся за этими числами.

Отказ христианства от предшествующих философских традиций привел к подмене подтверждающей основы узаконенной веками «истины». В отличие от гностиков, которые в основном отреклись от Ветхого Завета и его Бога, ранние христианские авторы нашли Его в еврейских сочинениях, обнаружив в пророческих книгах подтверждение божественной природы Христа, назвав Его долгожданным мессией.

В этой связи не имеет особого значения достоверность Евангелия и насколько сильно оно передает элементы почитания. Возможно, Христос действительно выбрал 12 учеников, потому утверждение «когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мт., 19: 28) является досужим вымыслом. В любом случае очевидно намерение продолжить еврейскую традицию.

То же самое относится к большинству чисел Нового Завета. Назначение Христом 70 миссионеров, кроме 12 учеников, возможно, должно было напомнить еврейскому сознанию, что «придут отцы в Египет числом десять и два». Даже соединение 70 с 12 восходит к древнееврейскому фольклору. Когда Моисей был призван в горы получить «закон и заповеди», 70 старейшин позвали, чтобы те «поклонились издали», затем Моисей «поставил под горою жертвенник и двенадцать камней, по числу двенадцати колен Израилевых» (Исх., 24: 1, 4). Эти 12 племен и 70 старейшин охотно соединились с 12 источниками и 70 пальмовыми деревьями, которые утешили израильтян в Елиме: «В Елиме же было двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев» (Числ., 33: 9).

Также и 40 дней искушения Христа восходят к 40 дням уединения Илии или 40 дням испытания потопом. Древние семь бесов жили в Марии Магдалине (Мк., 16: 9), и возникла дискуссия, касающаяся прощения греха: «до семи ли раз» (Мф., 18: 21). Или: «И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: «каюсь», — прости ему» (Лк., 17: 4).