Чистая душа

Нурания открыла дверь. В глаза ударил свет карманного фонарика. Оттеснив ее, в дверь протиснулись двое милиционеров. Освещая коридорчик фонарем, они прошли в комнату.

— Зажги свет.

Нурания узнала говорящего по голосу.

— Никак, это вы, Мухсинов-абый? Среди ночи? Что вам нужно?

Мухсинов нашел выключатель и зажег свет. Нурания стояла перед ним в одной рубашке.

— Прикройся! — строго сказал Мухсинов. — Я по делу пришел. Где гость?

— Какой гость?

— Твой брат Захри вернулся?

— Что вы, что вы! Господи помилуй! Откуда?

Мухсинов дал знак милиционеру, они начали осматривать комнату.

13

Рифгат остался на улице.

— Наблюдай за окнами, — сказал ему Мухсинов. — Если кто выпрыгнет из окна, задержи. Кто прыгает из окна, тот нечестный человек. Хоть бей, хоть стреляй, но не упусти. Только смотри, не отправь нечаянно на тот свет. Сам знаешь…

Рифгат выслушал совет спокойно. Оставшись в темноте ночи, под промозглым осенним дождем, он прохаживался по улице, и только заряженная винтовка в руках напоминала, что дело это серьезное.

Он слышал стук в дверь и ждал — скоро ли откроют? Чем встретят? А вдруг стрельбой? Как ему быть в таком случае?..

И вдруг одно из окон с треском распахнулось. Рифгат насторожился и подхватил винтовку. Он слышал, как кто-то совсем рядом тяжело спрыгнул на землю.

— Стой! Стрелять буду!..

Человек метнулся в сторону. Рифгат наудачу выстрелил и бросился вдогонку, разбрызгивая ногами лужи. Он уже близко слышал тяжелое дыхание бегущего и замахнулся прикладом, чтобы сбить с ног. Но удар пришелся мимо, и Рифгат, потеряв равновесие, ударился головой в спину беглеца. Тот упал в придорожную яму. Рифгат навалился на него всем телом, пытаясь скрутить руки. Завязалась борьба…

Яркий луч света упал на лицо неизвестного. Рифгат увидел фуражку с кокардой и высоко занесенный кинжал. Но человек с фонарем схватил преступника за руку. Очевидно, схватил крепко: тот даже заревел от боли и ярости.

Через минуту двое мужчин заломили Ахметшаю руки и связали ремнем.

Рифгат видел только фонарь на груди человека, который пришел ему на помощь, а лица разглядеть не мог.

Со стороны калитки, тоже с карманным фонарем в руке, подбежал Мухсинов.

— Поймали? — крикнул он. — А ну-ка, что это за зверь.

Он осветил фонарем лицо пойманного.

— Ну, друг Ахметшай! Где это ты пропадал? По правде сказать, тюрьма соскучилась по тебе. Значит, в бандиты записался? — Мухсинов сдернул с его головы фуражку и с недоумением посмотрел на офицерскую кокарду. — Это еще что за маскарад?

— Играем спектакль, — буркнул Ахметшай.

— Давайте отведем артиста в теплое место…

Лишь после узнал Рифгат подоспевшего к нему на помощь парня. То был сын Атлы Хайруллы, Сайфулла Табанаков.

14

Через несколько дней Рифгат уехал в Москву, Провожать его собралось много знакомых. Вместе с матерью пришла попрощаться и Карима.

Она была очень взволнована.

Рифгата она считала близким человеком, ценила его душевную чистоту и всегдашнюю доброжелательность. Никто не умел так подойти к ней, понять ее. Так легко ей было, пока он жил в Ялантау, — она забывала при нем свои горести. А главное, ведь он был близким товарищем Шакира…

На прощание Рифгат сказал ей:

— Если останусь жив, надеюсь поздравить тебя и Шакира с двумя победами: первая будет над фашистами, вторая — победа настоящей любви!

Он попросил мать не отпускать от себя Кариму до возвращения Шакира.

— Не думай, что он бросил ее. Шакир хороший парень. Вернется к ней, вот увидишь.

Сания попросила Рифгата:

— Может быть случится встретиться с Камилем. Расскажешь ему обо всем, что видел в Ялантау.

Камиль был далеко от Сталинграда, на Северо-Западном фронте. Когда немцы перешли в наступление на Сталинградском направлении, пришли в движение войска и на Северо-Западном фронте.

И только Верховное командование знало, какое значение для решающих боев на Волге имели незначительные на первый взгляд наступления на различных фронтах. Эти фронты оттягивали на себя силы врага, не давали немецкому командованию подкрепить новыми силами южные войска, оказавшиеся под угрозой окружения.

15

В день, принесший торжество победы на Волге, Сания с Губернаторовыми пошла в театр.

Играли пьесу Константина Симонова «Русские люди». И пьеса, и игра артистов понравились зрителям. Сания смотрела на сцену с глубоким волнением, все время представляя себе Камиля, и несколько раз вытерла слезы.

Это было в день открытия театра, закрытого в тяжелый первый год войны. Немалых усилий стоило городскому Совету отвоевать помещение театра и собрать артистов.

Когда закрыли занавес и зрители горячо благодарили актеров, Сания волновалась не меньше участников спектакля. Ведь и ей досталось немало хлопот, чтобы обеспечить работу театра.

Вместе пошли домой. Была тихая, лунная ночь. На улицах светло и не очень морозно. Такая чудесная зимняя ночь, что и домой не хочется.

Большими группами шли из театра зрители мимо памятника Ленину. В этот момент в саду из репродуктора зазвучал знакомый голос диктора: