Чистая нота

Через два года Лена бросит институт, выйдет замуж за итальянца и он увезёт её в Милан. Больше мы не встретимся.

Жизнь никогда не стоит на месте. С нами или без нас, она продолжает свой упрямый бег, не замирая, не давая нам времени нажать на паузу, постоять и подумать.

С Лялькой у нас было сложно. Иногда казалось, старые отношения вернулись и всё выровнялось. Но через день тепло вымораживалось, и наступал ледниковый период. Я понимал, Ляля не умеет притворяться, она не пытается наказать меня – она просто естественна, как сама природа.

На Новый год Ленку увезли за город, мы остались одни. Ехать и встречать с родителями не захотели – отговорился делами. Телефон я отключил – гори оно ясно.

Лялька накрыла шикарный стол, готовила сама. Всегда с фантазией. Моей плебейской сущности достаточно было бы оливье, огурчиков и селёдочки под шубой, но она наделала всяких модных салатов. Запекла мясо в фольге. Достали холодную водку, Ляле её любимый «Ирландский крем», шампанское она не пила. Сели. Уютно… Неожиданно меня захлестнула такая теплота и нежность – дыхание перехватило. Она словно почувствовала. Улыбнулась: «Ну что, родной, будем встречать Новый год?»

Мы сидели вдвоём, хорошо сидели. Как раньше болтали, смеялись, пили-ели и снова болтали. Тихо бормотал новогодним огоньком телевизор. Я его выключил. Поставил Криса Айзека. Зазвучала «Грязная игра» – наша песня. Пригласил на танец. Она охотно поднялась. Мы начали танцевать и мир, словно закружился вокруг нас. Ведь с самого лета я не обнимал её, не целовал…

Волшебный Новый год …

Никогда у нас не было такой близости. Даже в первый год. Мы не могли насытиться друг другом, отрываясь от любви только для того, что бы немного поесть, попить и сбегать под душ. Засыпали, любя, а проснувшись, начинали сызнова.

Лялька, даже до свадьбы была подкована теорией – увлечение Востоком сказывалось. Теперь она стала неуёмной, ненасытной, способной разжечь желание даже у телеграфного столба.

Через два дня мы вышли на воздух. Стоял чудный зимний день, январь порадовал пушистым снегом и тишиной. У нас дрожали ноги, тело не слушалось. Мы бездумно смеялись над ерундой и шли по улице, держась за руки.

Через час вернулись домой. Позвонили Ленке, узнали как у них. Выпили горячего чая, глянули друг на друга и марафон продолжился ещё на день. Больше мы уже не выдержали. А ещё через день Ленка вернулась домой. Праздник кончился.

Я надеялся, после такого Нового года отношения наладятся. Но очень скоро Ляля замкнулась. Снежная королева вернулась.

Иногда, мы ещё быстро, словно украдкой, любили друг друга ночами, но это был жалкий эрзац, за который утром становилось стыдно. Такие мгновения случались всё реже и реже. Раз в неделю. Потом в месяц, потом в два… Мы ещё спали в одной постели, но каждый уже жил своей жизнью. Разлом в отношениях продолжался, а навстречу любимому мы не шли.

У меня появились женщины в поездках. Знакомство начиналось ещё в самолёте – два-три обещающих взгляда достаточно. Туристы на этих рейсах не летают.

Это были особые женщины – сильные, властные, деловые, ухоженные. Знающие, чего они хотят от жизни и как это взять. У каждой было своё дело, каждая ехала в поездку решать вопросы по бизнесу. У большинства дома были дети, мужья. Встречались и незамужние. Иногда они открыто звали за собой – один раз, не уговаривая, не обижаясь отказу. Всё честно.

Им нужно было выплеснуть накопившееся – посидеть спокойно в ресторане, потанцевать, поговорить откровенно обо всём, о всех проблемах не стесняясь и не скрывая истинные мотивы поступков. Выслушать совет и дать совет мне. По любым вопросам. Словно на исповеди – с чужим гораздо легче. И закончить вечер в чужом номере, чтобы в любой момент можно было встать с постели и уйти. Им нужно было снять напряжение от этой суматошной жизни, пожирающей саму жизнь. Никакой привязанности, обязательств. Никаких телефонов, встреч в будущем. Никаких чувств – только механика. Но мы были нужны друг другу и нас такие отношения устраивали.

Часто видел, как такую боярыню в Пулково встречал муж с цветами, она ласково целовала его и они шли к машине, обнявшись. Я свою машину оставлял на стоянке аэропорта. Раньше Ляля всегда встречала меня, но это было раньше …

В конце зимы Сашка ушёл от Марины. Ещё перед новым годом я отвозил её с ребёнком во Всеволожск в их большой новый дом на холме. Девочка у них часто болела, слабенькая. Марина всю дорогу молчала, кутаясь в свою тёмную лису, хотя в машине было жарко, хмурилась мыслям. Когда довёз её, сказала:

– Спасибо, Игорь… Ты можешь ответить, только честно – он её любит? Если не можешь, лучше молчи.

Я знал, что у них последнее время нелады в отношениях, но в чужую жизнь не лез.

– Мариша, я вижу, кошка чёрная между вами пробежала. Но я Сашу не расспрашивал, неудобно лезть в чужую жизнь. А он не рассказывал.

– Не рассказывал… – задумчиво протянула она. – Вот и мне… Ладно, извини. Спасибо ещё раз. С наступающим.