Чистая правда

Такое случалось часто. Удерживать ее внимание становилось все труднее с каждым днем. Она стала ребенком, цикл завершился.

Глэдис снова погладила его по щеке.

— Твой папочка был здесь.

— А когда он приходил?

Она покачала головой.

— В прошлом году. Он получил отпуск. Его корабль затонул. Это сделали японцы.

— Неужели? Но он в порядке, верно?

Ее смех был долгим и громким.

— О да, у этого мужчины все на «пять»! — Она наклонилась вперед и с заговорщическим видом прошептала: — Майки, милый, ты умеешь хранить секреты?

— Конечно, мама, — с сомнением сказал Джон.

Глэдис огляделась по сторонам и покраснела.

— Я снова беременна.

Фиске вздохнул. Это что-то новенькое.

— Правда? И когда ты поняла?

— Ничего, не беспокойся, милый, у мамы хватит любви на всех вас. — Она ущипнула его за щеку и поцеловала в лоб.

Он сжал ее ладонь и сумел улыбнуться.

— Мы с тобой отлично поговорили в прошлый раз, не так ли? — Глэдис рассеянно кивнула. Это было безумием, но он приехал сюда и должен попытаться. — У меня получилась удачная поездка. Ты помнишь, где я был?

— Ты ходил в школу, Майк, как и каждый день. Твой отец взял тебя с собой на корабль. — Она нахмурилась. — Тебе следует быть осторожным. Идут напряженные бои. Твой отец сражается прямо сейчас. — Она потрясла кулаком в воздухе. — Дай им жару, Эдди!

Джон откинулся на спинку стула и посмотрел на мать.

— Я буду осторожен. — У него появилось ощущение, что он смотрит на ее портрет, который понемногу выцветает под лучами неумолимого солнца. Когда-нибудь он приедет, и все краски исчезнут; останется только образ, сохранившийся в его памяти. Так уж устроена жизнь. — Мне нужно идти. Я… опаздываю в школу.

— Какая хорошенькая. — Она посмотрела мимо него и помахала рукой. — Эй, привет. — Фиске обернулся и замер, увидев стоявшую у двери Сару.

— Я беременна, милая, — сказала ей Глэдис.

— Поздравляю, — больше Сара ничего не смогла придумать.

* * *

Джон решительно зашагал по коридору к выходу, и Сара поспешила за ним. Он так резко распахнул дверь, что та ударилась о стену.

— Джон, может быть, ты остановишься и поговоришь со мной? — взмолилась Сара.

Он резко повернулся к ней.

— Как ты посмела прийти сюда и шпионить за мной?

— Я не шпионила.

— Проклятье, тебя не касается…

Он вытащил ключи, отпер дверцу и сел в машину. Сара быстро уселась рядом.

— Проваливай к дьяволу из моей машины.

— Я не сдвинусь с места, пока ты со мной не поговоришь.

— Чушь собачья!

— Если хочешь, чтобы я ушла, вышвырни меня вон.

— Будь ты проклята! — закричал Фиске, выходя из машины.

Сара последовала за ним.

— Будь ты проклят, Джон Фиске. Пожалуйста, прекрати от меня убегать и поговори со мной.

— Нам не о чем говорить.

— Нам нужно поговорить обо всем.

Он наставил на нее дрожащий палец.

— Почему, черт тебя побери, ты так со мной поступаешь, Сара?

— Потому что ты мне дорог.

— Мне не нужна твоя помощь.

— А я думаю, нужна. Знаю, что нужна.

Они стояли и смотрели друг на друга.

— Мы не можем куда-нибудь пойти и все обсудить? Пожалуйста. — Сара медленно обошла машину и встала рядом с ним. — Если прошлая ночь значит для тебя столько же, сколько для меня, — продолжала она, коснувшись его руки, — то мы можем хотя бы поговорить. — Девушка стояла и ждала, что сейчас он сядет в машину и уедет от нее навсегда.

Некоторое время Джон смотрел на нее, потом опустил голову и оперся о машину. Рука Сары сжала его запястье. Он посмотрел ей за спину и увидел припаркованный автомобиль, в котором сидели двое мужчин.

— За нами увязались федералы, — в его голосе появилась усталая покорность.

Хорошо еще, что здесь нет Маккенны.

— Отлично, я буду чувствовать себя в безопасности, — сказала Сара, отказываясь отвести от него глаза, пока не поняла, что он для нее не потерян — по крайней мере, сейчас.

Они сели в свои машины, и девушка последовала за ним в небольшой торговый центр, находившийся примерно в миле от дома престарелых. Там, под жарким полуденным солнцем, они выбрали столик, стоявший на улице, и заказали лимонад.

— Я понимаю, почему ты затаил обиду на брата, хотя на самом деле он не виноват, что так получилось, — сказала Сара.

— Майк никогда и ни в чем не был виноват, — с горечью сказал Джон.

— Твоя мать ничего не могла поделать. Возможно, именно поэтому она называет тебя Майком.

— Да, все правильно. Она решила меня забыть.

— Может быть, она называет тебя так из-за того, что ты навещаешь ее гораздо чаще, и она так реагирует на твои посещения.

— Не думаю.

Сара бросила на него сердитый взгляд.

— Ну, если ты намерен продолжать ревновать брата даже после того, как тот умер, ты в своем праве.

Взгляд Джона стал холодным, и Сара решила, что он сейчас взорвется.

— А как иначе? — неожиданно согласился он. — Я всегда ревновал брата. И кто бы на моем месте не стал?

— Но из этого вовсе не следует, что ты прав.