Чистая правда

Однако в соответствии с действующим законом у Чанс не было ни одного шанса на победу. Армия обладала иммунитетом против обвинений, выдвинутых ее служащими, вне зависимости от тяжести вины. Впрочем, судьи могли изменить букву закона, и Найт вместе со своей помощницей Сарой Эванс как раз над этим работали. И поддержка Томаса Мёрфи была критичной для их плана. Мёрфи вряд ли выступил бы за безоговорочное лишение армии иммунитета, но дело Чанс могло, по крайней мере, пробить дыру в до сих пор непробиваемой стене их обороны.

Казалось, еще рано говорить об окончательном решении по делу, которое еще даже не слушалось, но во многих случаях и для многих судей устное обсуждение являлось способом снять напряжение. К тому времени, когда начинался сам процесс, многие уже имели вполне определенное мнение касательно его исхода. Фаза разговоров по большей части представляла собой возможность для судей озвучить свою позицию и сомнения, часто прибегая к помощи самых невозможных и экстремальных вариантов. Что-то вроде ментальной тактики запугивания. «Посмотри-ка, брат судья, что будет, если ты так проголосуешь».

Майкл встал и взглянул сверху вниз на Сару, которая именно по его совету осталась еще на один срок в суде. Сару, выросшую на маленькой ферме в Северной Каролине, как и большинство здешних клерков, ждало великолепное профессиональное будущее, стоило ей покинуть это место. Работа в Верховном суде являлась золотым ключиком к двери любого кабинета, где захотел бы обосноваться адвокат. Этот факт оказал на некоторых отрицательное воздействие, сделав их обладателями раздутого эго, которое не совсем подтверждали их достижения.

Однако Майкл и Сара нисколько не изменились и остались такими, какими были до Верховного суда; одна из причин, если не считать острый ум, приятную внешность и ровный характер, что теперь встречалось крайне редко, по которой Майкл неделю назад задал ей очень важный вопрос. И рассчитывал в самое ближайшее время, возможно, даже сейчас, получить на него ответ. Он никогда не отличался особым терпением.

— Ты подумала над моим вопросом?

Она знала, что так будет, понимала, что слишком долго избегала этого разговора.

— Я ни о чем другом вообще не могу думать.

— Говорят, что, когда ответ сильно задерживается — это плохой знак, — шутливо сказал он, хотя Сара видела, что ему не до веселья.

— Майкл, ты мне очень нравишься.

— Нравлюсь? Боги, еще один дурной знак. — Неожиданно он сильно покраснел.

— Мне очень жаль, — проговорила она, качая головой.

Майкл пожал плечами.

— Наверное, вполовину меньше, чем мне. Я еще никого ни разу не просил выйти за меня замуж.

— На самом деле ты тоже первый меня об этом попросил. И у меня не хватает слов, чтобы сказать, как я польщена. Ты просто потрясающий.

— Но чего-то мне не хватает. — Майкл посмотрел на свои руки, которые слегка дрожали, и ему вдруг показалось, что кожа слишком сильно обтянула его тело. — Я уважаю твое решение и не отношусь к тем, кто считает, что со временем можно научиться кого-то любить. Это либо есть, либо нет.

— Ты обязательно кого-нибудь встретишь, Майкл, и этой женщине очень повезет в жизни, — смущенно сказала Сара. — Я лишь надеюсь, что не потеряю лучшего друга здесь, в суде.

— Может, и потеряешь. — Он поднял руку, когда она собралась запротестовать. — Я пошутил. — Вздохнул. — Надеюсь, это прозвучит не слишком эгоистично, но мне первый раз в жизни отказали — вообще.

— Хотела бы я, чтобы и моя жизнь была такой легкой, — сказала Сара и улыбнулась.

— Нет, не хочешь, потому что при таком раскладе принять отказ гораздо тяжелее, — возразил он и направился к двери. — Мы по-прежнему друзья, Сара. С тобой весело, а я слишком умен, чтобы от этого отказаться. И ты тоже найдешь того, кого полюбишь, и ему очень повезет. — Не глядя на нее, он добавил: — Может, уже нашла?

— А почему ты спрашиваешь? — удивилась она.

— Скажем, шестое чувство. Проигрывать немного легче, если знаешь, кто одержал над тобой верх.

— У меня никого нет, — быстро сказала она, однако Майкла ее ответ не слишком убедил.

— Поговорим позже.

Сара смотрела ему вслед, чувствуя, как ее охватывает сильное беспокойство.

* * *

— Я помню свои первые годы в суде. — Рэмси смотрел в окно, и по его лицу блуждала улыбка.

Он сидел напротив Элизабет Найт, самого младшего юриста суда. Ей было за сорок, среднего роста, стройная, с длинными черными волосами, собранными на затылке в скучный узел, резкими чертами лица и гладкой кожей, как будто она вообще не бывала на улице. Найт очень быстро заработала репутацию судьи, чаще остальных задающего вопросы на устных прениях, а также одного из самых трудолюбивых членов суда.

— Уверена, что воспоминания о них все еще остаются очень яркими. — Найт откинулась на спинку стула и мысленно пробежалась по своему расписанию на остаток дня.

— Это был очень познавательный процесс.

Она удивленно взглянула на него — и обнаружила, что Рэмси сидит, сцепив за головой крупные руки, и смотрит прямо на нее.

— На самом деле у меня ушло пять лет на то, чтобы разобраться, что к чему, — продолжал он.